Нарт-орстхойский эпос

Нарт – орстхо князь Сеска Солса

Давным-давно, на границе предельного охвата исторической памятью людей событий и сохранения народной молвы, передаваемой от поколения к поколению при поддержке местных названий и текстов тептаров¹, жил на северной стороне Кавказа нарт – орстхо Сеска Солса. Когда-то у предков современных орстхой имелась традиция титуловать его как аьла-орстхо (князь-орстхо).

Солса был знаменит как могучий витязь, водитель воев и справедливый правитель. Отличался большой силой, неуемной энергией и подвижностью, ему была свойственна кипучая деятельность. Он владел горными территориями двух областей (центральной и западной) вайнахского расселения, последовательно протянувшихся с востока на запад от р. Аргуна и по левобережью верхнего течения р. Терека включительно. Северная граница этого владения проходила местами по вершинам Черных гор. В указанных пределах и ныне встречаются названия местных природных и рукотворных объектов и предметов, связанных с именем Сеска Солсы². По рассказам сказателей – наших предков он уроженец аула Саниба, а жительствовали князь и люди его дружины в аулах Балта и Чми (все три населенных пункта теперь на территории Северной Осетии). Орстхойские князья, владетели равнинных территорий, считались с Сеска Солсой, считая его первым среди равных. 

Правитель вел суровый, аскетический образ жизни воина. Сеска Солса не одобрял праздность. Редко выдававшееся время досуга проводил на охоте вместе со своими соратниками.  Увлекался соколиной охотой в предгорных долинах. Есть предание, согласно которого Сеска Солса и его дружинники использовали соколов (птиц семейства соколиных) для связи. Сообщения составлялись руническим письмом (тамаг1а йоазо).

Князь много путешествовал в молодые годы для познания мира, поиска приключений, имел привычку выезжать на места состязаний богатырей. Любил игру с колесом, сам принимал в ней участие. Суть игры заключалась в том, что огромное медное или железное колесо (чарх) поднимали на вершину горы и скатывали с крутой стороны. Колесо неслось вниз, сокрушая все на своем пути. Богатырь становился у подошвы горы, останавливал колесо и сильными толчками отправлял его обратно, на вершину горы. Иногда вместо колеса использовали тяжелый камень – валун соответствующей формы.

Сеска Солса в условиях сильной пересеченной горной и горно-лесистой местности края для своего времени хорошо знал обстановку в своих владениях, вникал в нужды людей. Сильная рука воителя и владыки была заботливо протянута для поддержки страждущих. В урожайные и благоприятные для жизни годы лично с дружиной объезжал округа для сбора дяттаг1а («корм для войск»), податей и пошлинных платежей на содержание вдов с сиротами, одиноких стариков, недееспособных ветеранов и малоимущих. Объезды происходили два раза в год: осенью и весной. Податями, платежами за пользование лесными угодьями и зимними пастбищами облагались только состоятельные. Пошлины взымались при вывозе соли и ремесленных изделий. Такие сборы осуществлялись во всех областях и всеми другими владетелями. Лица, непосредственно осуществлявшие сбор при поддержке группой воинов от дружины, называли мазк1а/маск1а (маска). С позиций и нравов предков-отцов и просвещённых людей настоящего времени в этих деяниях правителей видели и видят некоторые функции государства, а не грабежи, насилия и притеснения населения³.

Поставки дяттаг1а, сдача податей, взносы различных платежей и пошлин производились продукцией животноводства, земледелия, пчеловодства, ремесел, также брусками железа, меди и свинца. Зерном, медом и воском рассчитывались только осенью. Малоимущие, содержащие сирот, престарелые, калеки, служители культа и воины Малой дружины, постоянно находящиеся на службе, были от всего этого освобождены. Категории таких людей наоборот, получали материальную помощь.

Сам Сеска Солса и его соратники в неблагоприятные для жизни годы мобилизовывали также всех воинов (Большая дружина), сообща занимались поставками всего необходимого на неотложные нужды горцев извне путем закупок (обмена), взятием в долг у сопредельных стран (народов) через их владетелей.

Но жизнь в княжестве не протекала в духе идиллического внутреннего миропорядка, солидарности всех слоев населения и взаимной поддержки без соучастия правителя. Наиболее состоятельные из жителей делали попытки уйти от поставок дяттаг1а, сдачи податей на поддержку обделенных земными благами соплеменников. Конфликты между частью населения и людьми князей (сборщики и дружинники) не были редкостью, иногда они заканчивались кровопролитием. Видимо, такие явления имели место в общественной жизни всегда и везде. Памятен пример из истории России с восстанием древлян против своего князя. В различных вайнахских сказаниях (их версиях) об этих случаях говорят в завуалированных формах. Нужно учитывать и то, что нарт-орстхой исповедовали религию, отличную от былого язычества предков нынешних чеченцев и ингушей.

Сеска Солса был верующим человеком, верил в Единого Бога, Владыку миров. В то же время, считался с обычным правом (адатами) части своих подданных. Князь не делал попыток репрессивными мерами принудить к исповедованию монотеистической религии придерживающихся языческих культов людей, хотя ему было ненавистно поклонение идолам. Язычники были согласны с тем, что религия их правителя и всех нарт–орстхой выше их убеждений. Это проявилось в таком выводе: «Как нарты, так и орштхой были люди, которых просьбы Бог всегда исполнял»⁴.

Сказания однозначно повествуют, что Сеска Солса происходил из нарт – орстхой, а в некоторых из них сказано-был «сильно гордый». Но монотеистическая религия, особенно ислам, осуждают гордыню. Нарт – орстхой были прирожденными воинами знатного происхождения, физически сильные и прекрасно владеющие ремеслом войны. Для многих из них ни ислам, ни другая религия единобожия не стала в полнейшей мере и внутренним убеждением. Они были гордыми и непреклонными перед трудностями, лишениями и опасностями, соблюдали свой кодекс чести и свои моральные установки. Гордый человек, как никто другой, нуждается в самоуважении и для его обретения прилагает предельное усердие во всех делах, он старается его заслужить, в первую очередь, перед самим собой даже ценой своей жизни. Такой не пойдет на подлость, не поднимет руку на слабого, не будет покушаться на честь и достоинство ни мужчины, ни женщины. Настоящий воин не будет грабить бедняков и обездоленных. Для гарантированного сохранения самоуважения на всю свою жизнь большинство из нарт-орстхой мечтали достойно погибнуть в бою с оружием в руках. Они только это считали счастьем в земной жизни.

Негатив, преднамеренно приписываемый более века ингушскими и чеченскими писателями в кооперативе с собирателями и выдумщиками сказаний в угоду политикам, к орстхой (нарт-орстхой) – карабулакам не имеет никакой исторической и эпической основы. Фальсификаторам, как удачно заметил        Б.К. Далгат еще в начале 1900-х годов, удалось только подвергнуть нарт–орстхойский эпос порче и грубейшей «деформации», а точнее – вогнать общевайнахский памятник в «клиническую смерть». Из – за этого народ мало читал, не изучал эпические тексты в прошлом, когда страна была читающей, ныне же – вовсе не обращает на них внимания. Людям не интересна грубо сколоченная ложь. К примеру, даже Чах Ахриев, в позапрошлом веке не пытался оторвать эпических орстхой от этнических орстхой, он соотносил одних к другим, хотя оперировал сюжетами, наполненными мифами сказателей языческого толка. Народы Северного Кавказа даже в эпоху новой истории благоговейно относились к культуре и простому жизненному укладу орстхойского народа. По сведениям   Б. К. Далгата, «в старину вместо мусульманской молитвы «Ясин», которую читали перед смертью человека, [чеченцы и ингуши] говорили обыкновенно следующее: «Да будешь ты с божьими нартами, с нарт-орстхойцами,… вместе с орстхойцем Сеска Солса и выше Батыга Ширтга!» Пожелать умирающему попасть туда, где живут эти избранники земли, значило пожелать ему самого лучшего «будущего» на том свете⁵. На этом фоне несложно последовательно проследить вероломные шаги вайнахских горе–писателей по подвержению остракизму орстхойского этноса и деформации эпических текстов с последней трети XIX в.

 Эпос историчен. Тексты позднего цикла рассказов нарт–орстхойского эпоса не облачены в мифы племен, исповедующих языческие религиозные культы, повествуют о народном восприятии реальных событий и жизненного уклада средневековья с привязкой к районам былого и нынешнего обитания орстхой и других народов. Обильный топонимический материал это однозначно подтверждает. Историчности позднего цикла сказаний содействовало то обстоятельство, что народы, в среду которых монотеистическая религия пустила глубокие корни, сторонятся мифотворчества, им это несвойственно и считается грехом. В начале 70-х годов прошлого века при сборе полевого материала в восточных и южных районах Чечни видный ученый-этнограф Н.Г. Волкова записала: «Легендарные орстхойцы были настолько реальным народом, что он [рассказчик] связывал с ними ряд сравнительно недавних событий»⁶.

В средневековье и позже навек-полтора орстхой – карабулаки в вайнахской среде и у ряда других племен Северного Кавказа составляли военную аристократию⁷, из них же состояло и все войско (Малые и Большие дружины). Остальные сословия в период войны выставляли ополчение. Нарты были рядовыми воинами – профессионалами, орстхой (нарт-орстхой) – в совокупности командный состав, дружиноначальники. Нарты и орстхой занимали в обществе одну социальную нишу, они из одного этноса и одного вероисповедания. Нарт-орстхой дословно означает «нартов командиры». Нарт мог за свои заслуги на полях брани стать орстхоем,  командиром какого-то уровня. Противопоставлять нартов и нарт-орстхой равносильно противопоставлению рядовых воинов и военачальников одного войскового формирования, что является бесперспективным занятием.

Одним из прототипов Сеска Солсы нарт-орстхойских сказаний и преданий послужил владелец Ларсового кабака XVI в. орстхойский князь Салтан-мурза, упоминаемый российскими учеными в своих трудах 70-х – 80-х годов прошлого века со ссылкой на архивные источники⁸. Князь происходил из древней орстхойской княжеской семьи, родоначальником которой был этнический орстхо Це’Цека (Це’Цеока)⁹. По традициям, в этой семье до XVIII в. внуку давали имя деда по отцовской линии. В родословной княжеской фамилии могло быть (и были, как и в других фамилиях) по несколько мужчин с именами Солса (Салтан, Солцан) и Це’Цека (Це’Цеока). Жившие в конце XVII – первой половине XVIII в. орстхойские князья Алимарза и Экажа были сыновьями одного из князей с именем Це’Цека. Это усиливает предположения и утверждения сказателей, что образ Сеска Солсы (Солса сына Сески) является собирательным образом нарт-орстхойского эпоса. Современные поселения Верхний и Нижний Ларс находятся на левом берегу Терека в цепочке поселения Балта и Чми, где согласно преданий жили князь Сеска Солса и воины его дружины-орстхой. И святилище этого правителя, где орстхойскому герою поклонялись язычники, также датируется учеными XV-XVI веками.

Сказители из числа долгожителей, помнящие сюжеты многих сказаний нарт-орстхойского эпоса, уверены, что под эпическим именем «Сеска Солса» скрываются знатные исторические персонажи, жившие в периоды, отдаленные многими десятилетиями и веками друг от друга. Из-за чего не приходится удивляться наличию несколько не стыкуемых эпических циклов и отдельных сказаний, казалось бы, повествующих о жизни, приключениях и подвигах одного героя. Поэтому в эпосе идет чередование текстов сказочных (мифических) и реалистических.

Когда долгожитель — сказитель Доха Эльмурзаев был уже в зрелом возрасте, слышал от людей предыдущих поколений много интересного и необычного о Сеска Солсе и его соплеменниках — орстхой, некая часть которых в далеком прошлом жила в Джейрахском ущелье, где, как и в других ущельях (Аргунском, Веденском и прочих), нарт-орстхой держали свой гарнизон для обеспечения безопасного движения своих войск на юг и обратно. Говорили, князь похоронен в одной усыпальнице со своими родичами — однофамильцами. Сказателю приходилось встречать людей, утверждавших что до разрушения и склеп и часовня при нем, излучали сияние, около них по ночам было светло, как в погожий солнечный день.

И ныне, как и в конце 1990-х годов, живы люди, помнящие ходивший в народной среде сказ: «Сеска Солса, находясь в состоянии предчувствия своей скорой смерти в один день на большой каменной плите молился за прощение грехов своего народа. Князь молился долго и с таким благочестивым усердием, что на плите сохранились потертости от прикосновения его лба, рук и колен. В тот день, как и в предыдущие дни, он держал пост, не принимал пищу и не пил, а после вечерней молитвы умер».

Заботливое отношение к людям послужило причиной почитания Солсы святым. Произошло его обожествление этносом, не достигшим в то время высот монотеистической религии (веры в Единого Бога). Поэтому рядом с его семейной (фамильной) усыпальницей было построено святилище, где приносились в жертву домашние животные и осуществлялось поклонение князю, который «был не только орстхоем, но и главным из орстхоев» в своем княжестве¹⁰. Для самих орстхой (для орстхойского племени) Солса был князем, военачальником и выдающимся воином, но не святым.

Не были обойдены народным почтением и рядовые нарт-орстхой. В сознании вайнахов, других народов они были могучими воинами и позитивными персонажами, несущими добро. В среде народных масс было благоговейное отношение к этим богатырям. По преданиям, места, где раньше жили нарт-орстхой, а также многочисленные сохранившиеся памятники их материальной культуры несли бодрящую животворную ауру, вселяли оптимизм отчаявшимся из-за неудач в земных делах, улучшали самочувствие достигших преклонного возраста. Даже во второй половине прошлого (двадцатого) века, через сто лет после вынужденного переселения большинства орстхой-карабулаков на чужбину, люди верили в выявившиеся в тамошних местах чудеса и различные процедуры, исцеляющие людей от болезней:

1) «В Старом-Юрте люди собирались у «Гепака-вершины» и просили дождя. [Нарт-орстхо] Гепака мог разозлиться и бросить валун. Если отколовшийся от этого камня осколок бросить в воду и этой водой ополаскивать полость рта, то зубы переставали болеть».

2) «Возле селения Алерой, где [нарт-орстхойка] Цай руками и коленями обозначила шрамы-потертости [на валуне, брошенном ее возлюбленным нарт-орстхойцем Теча], больной ревматизмом мог вставить руки и колени в эти формы и излечиться от недуга»¹¹.

Наряду с этим, из полевого материала, собранного чеченскими учеными в начале 1960-х годов, можно предположить, что орстхой дали часть своего народонаселения в субстраты для формирования чеченского и ингушского народов, а становление их языков произошло на основе орстхойского языка¹².

При обобщении сведений из большого числа произведений эпоса напрашивается вывод: культура, миропонимание орстхойского народа были основаны на духовном, а не материальном. Этим Сеска Солса и его соплеменники резко отличались от своих подданных и соседних народов. Орстхой имели простой жизненных уклад, но были справедливы, обладали высокими моральным, физическими и боевыми качествами. Коллективные дела этого народа и поступки индивидов от него имели идеологическую мотивацию, их невозможно было обольстить материальными благами.

Записал в первой половине 1960-х годов уроженец с.Бамут Мержоев Майрбек со слов долгожитеся из с. Старый Ачхой Эльмурзаева Даха (Маий) Эльмурзаевича-1834 г.р, его односельчанина Хамзатова Гаирбека Хамзиевича-1886г.р и своего отца Мурцала Мусиевича – 1900г.р. Майрбек Мурцалиевич через десятилетия в некоторой мере увязал сюжет сказания с историческими событиями с привлечением письменных источников.

1.      Тептар — журнал, книга, свиток для каких-либо записей.

2.      Сулейманов А.С. Топонимия Чечни. Грозный, 1997. С142, 224; Его же. Топонимия Чечено-Ингушетии Ⅱ часть. Грозный, 1978. С. 60; Мужухоев М.Б. Вопросы истории вайнахов. Грозный, 1992. С.108.

3. «…Карабулаки образовали в древние времена воинственное и очень сильное племя, которое соседние народы уважали за их храбрость и мудрое самоуправление» (Бларамберг Й. Кавказская рукопись Ставрополь, 1992. С.221).

4.      Далгат Б.К. Страничка из Северо–Кавказского богатырского эпоса // Этнографическое обозрение.М.,1901. №1 С.41

5.      Далгат У.Б. Героический эпос чеченцев и ингушей. М.,1972.С.58

6.      Волков Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М.,1973. С.170, 171.

7.      Потто В.А. Кавказская война, Т.5. Ставрополь.1994. С.246.

8.      Волкова Н.Г. Там же. С.155

9.      Грузинские источники, описывая события начала 1680-х годов, фиксируют в районе стыка Дарьяльского и Джейрахского ущелий населенный пункт «Цыцикино» Селение представлено как деревня, принадлежащая Цыцике- «деревня Цыцикиной (Материалы по истории русско-грузинских отношений. Тбилиси, 1974. Вып. 1. С.69-70).

10.    Далгат У.Б. Там же. С132,56.

11.    Чеченский фольклор. Т Ⅲ. Грозный,1964. С.12,13.

12.    Там же. С.7.

Нарт-орстхой Сеска Солса и его брат Лорса

Во времена, отдаленные от нас веками, жили нарт-орстхой Сеска Солса и его брат Лорса. Солса был велик телом, обладал немереной силой и воинской доблестью, правил краем. И дружины воинов подчинялись Солсе в мирное¹ и военное время. Лорса имел острый и пытливый ум, стремление к новизне и познанию окружающего мира.

Заботами Лорсы в стране научились речному и морскому судостроению, нарт-орстхой освоили морскую торговлю, стали постепенно путешествовать в отдаленные страны, узнавать жизнь других народов. Солса не воспринимал всерьез затеи брата и снисходительно относился к его делам, считал их забавами. Правитель по достоинству оценил ум и сметливость Лорсы, когда из-за его настойчивости ввел в стране подати на содержание вдов с сиротами и пошлинные платежи на все ввозимое-вывозимое для поддерживания ветеранов-калек и одиноких престарелых людей.

В один год из путешествия Лорса и его сподвижники привезли водяную мельницу, работающую от струи падающей (спускающейся сверху-вниз по крутому аьпару – желобу) воды. До того времени в каждом доме края был калхьар (кахьара)² или зернотерка. Мельницу Лорса поставил на реке, начал молоть зерно и научил своих людей пользоваться ею. Пошла молва о чудесном приобретении орстхойца.

Узнал о мельнице и Сеска Солса. Он прибыл к брату во главе своей дружины из 63 воинов. Долго любовались гости работой чудесного устройства. Затем отведали угощения Лорсы и устроились на ночлег. Князю захотелось примечательное устройство иметь под своей рукой.

Сеска Солса рано утром поднял всю дружину. Затем своими мощными руками снял с речного утеса всю мельницу с его рубленными помещениями и передал дружинникам для перевозки к месту своего жительства. По дороге к резиденции правителя они не заметили, что у них выпал потрясок от бункера. Мельницу установили на реке вблизи жилища Солсы. По причине отсутствия потряска приходилось рукой спускать зерно из бункера к жерновам, что требовало постоянного нахождения человека у работающей мельницы. Как-то гостивший у брата Лорса узнал об этом и говорит Солсе: «Я поставлю потрясок собственного изготовления, тогда не нужно будет человеку постоянно стоять у работающей мельницы. Ты за это будешь отдавать мне половину доли муки, получаемой от людей за помол». Сеска Солса охотно согласился. Старые люди говорят, что Солса мог получать половину доли за помол и без уноса мельницы у Лорсы, ибо они были неразведенные после обретения своих семей братьями.

Когда наступил день раздела общего имущества между братьями, Сеска Солса говорит Лорсе:

– Мы должны разделиться.

Лорса, знающий привычки и властный нрав своего старшего брата, заметил:

– Будем ли мы разделяться при свидетелях или без них, я хорошо знаю, что по твоей воле, достанется мне.

– Чем же я тебя наделю?

– Ты дашь мне беломордых серых коров, также земли в низине, заваленные жителями сел навозом, золой и мусором.

– Он не прост, хотя хочет выглядеть скромным. Дам ему то, что он просит, – подумал и решил Сеска Солса.

Лорса получил просимое от своего великодушного брата. Но их современники и люди последующих поколений посчитали и считают до сих пор, что Лорса хитростью добился у старшего брата лучшей доли.

Вернувшись из очередного путешествия Лорса и его молодой помощник как-то зачитали Сеска Солсе перечень привезенных ими товаров из заморских краев и цены на них в разных странах, также сообщили по своим записям все примечательное из виденного. После этого Солса, как правитель, поручил обучение молодых письму и счету.

По рукописям, составленным на основе рассказов своих предков, озвучил в 1991г. житель г.Грозного, уроженец  с.Сагопши Гандалоев А.А., 1946г.р. Образование высшее.

Архив Цечоева А.Х.

            1. В мирное время обходились малой дружиной.

          2. Калхьар (кахьара) – ручная мельница.

Нарт-орстхой и несчастный человек.

В прошлом нарт-эрстхой занимались морской торговлей. Один несчастный человек оказался среди них, когда они однажды уходили за море по торговым делам. Нарт-эрстхой и знать не знали, а он, повиснув на завязках их обуви, поднялся на морской корабль и спрятался на судне.
Корабль шел и шел своим курсом, море заволновалось и заиграло. Волны бросали корабль из стороны в сторону играючи. Настала опасность крушения и ухода судна на дно морское. Один нарт завопил:
– Один из нас должен погибнуть, прыгнув за борт в море.
Прятавшийся несчастный человек обнаружил себя и высказал:
– Я готов погибнуть! Я умру за всех вас.
Таким образом, все находившиеся на корабле нарт-орстхой верили, что если одного из находившегося на борту не бросить в разбушевавшееся море, то всем им грозит неминуемая гибель.¹
Тогда нарт-орстхоец сказал несчастному человеку:
– Недалеко отсюда есть остров. Мы вблизи него бросим тебя в море. На острове ты умрешь легкой смертью. Наш корабль скроется от тебя, тогда ты на том острове закончишь свою жизнь.
– Ладно. Я согласен, — сказал несчастный. И тотчас он бросился в море. Мечущиеся волны скрыли его из виду. Бросаемый стихией из стороны в сторону, делающий наугад гребки руками, он был выброшен на остров. Скрылся из вида корабль нарт-орстхойцев. Хотя они сказали, что он умрет, когда скроется их корабль, несчастный человек остался живым.
Вдруг, несчастному показалось, что море вздулось до небес и надвигается на остров, будучи сильно испуганным он спрятался за большим обломком скалы. Присмотревшись несчастный человек разглядел гигантского орла. Птица уселась на старую чинару и началась есть свою добычу. Орел закончил поглощение добычи, улетел. Когда эта большая птица улетела, человек задумался:
– Надо мне усесться на то место на чинаре, где засиделся этот орел. И так, и эдак придется мне принимать смерть.
Человек пошел к чинаре и уселся на нем. Как и прежде орел вернулся на чинару и принялся есть добычу. Человека он не замечал. После трапезы орел взлетел. Когда он начал подниматься несчастный человек повис, ухватившись за его ноги. Орел пролетел над морем, продолжил полет над некими горами с висящим на его ногах человеком.
Во время полета над некими лесами человек увидел внизу большие отверстия, из которых выходил дым.
– Конечно, нужно мне здесь спуститься, – подумал он. И отпустился от ног орла вниз.
– Летящий в вышине орел сбросил воробья, – говорили перемещающиеся внизу, на земле нарт-орстхой. Несчастный человек, перепуганный этими людьми – великанами, спрятался за большим камнем.
– Увидев одного нарт — орстхойца, имеющего на лбу один глаз, величиною более чаши², несчастному человеку стало плохо с сердцем, он упал без чувств. Затем несчастный очнулся. Нарт-орстхой начали уходить, он последовал на ними.
Отставив от входа большой обломок скалы, нарты вошли в пещеру. За ними вошел туда несчастный человек. В пещере нарты развели большой огонь, сварили и съели трех оленей. Нарт-орстхоец руками сдвинул обглоданные кости в кучу, в которой оказался и несчастный. Кости вместе с этим человеком нарты выбросили наружу. Нарт-орстхоец не знал, что среди этих костей кто-то находится.
Несчастный человек бросился бежать. Бежал, преодолевая леса, россыпи обломков скал, и достиг какого-то селения.
– Как достойно ты прошел через леса, россыпи обломков скал, – говорили удивленные селяне. Эти люди построили ему дом, помогли обзавестись утварью: кто-то дал чашку, кто-то другой – ложку. Там начал жить несчастный человек.

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 156, 157.
Записано в 1963 г. Зайнутдиновым А.-Р. со слов жителя с. Валерик Нахарбекова Масхудина (65 лет).

1. В прошлом распространенное среди многих народов суеверие.
2. Сказитель и собиратель сказаний, видимо, считали, что существовали нарт-орстхой двух видов: 1) похожих на обыкновенных людей; 2) гигантов с одним глазом на лбу.

Сын землепашца и нарт-орстхой

У пожилого землепашца был сын, не растущий при всех принятых мерах, хотя молодец достиг срока совершеннолетия. Добиваясь его роста, отец перепробовал все средства. Когда потерял всякую надежду на выздоровление сына, он остановил лечение.
— Надо позаботиться о хлебе насущном, — сказал старый землепашец. Положил своего малорослого сына в карман и занялся пашней.
В один день при распашке надела он оставил крошечного молодца в борозде, сам пошел по кругу.
До возвращения землепашца на начало круга на прохаживающего по борозде человечка наткнулись нарт-орстхойцы.
Нарт-орстхойцы осторожно подняли маленького молодца с земли, положили в карман и понесли к себе домой.
Вернувший на начало круга распашки отец начал искать оставленного в борозде молодца. Искал, потерял надежду его найти, подумал:
— Он попал под какой-то пласт пашни и потерялся, — с жалостью к пропавшему сыну ушел.
Нарт-орстхойцы четыре года кормили крошечного молодца всевозможными блюдами, лечили его как могли. Они заметили, что он значительно окреп и подрос. Поэтому сказали ему:
— Живо сбегай, сходи – сруби в лесу палку-посох для нужд своего путешествия.
Ушедший молодец вырвал из земли вместе с корнями дерево на жердь, с чем и вернулся; вопрошал:
— Это подойдет мне для палки-посоха?
Посмотрев друг на друга, нарт-орстхойцы сказали:
— Он пока молод. Его нельзя отпускать.
Нарты еще четыре года кормили у себя молодца лесными орехами и другими продуктами. Затем снова послали они маленького молодца:
— Сбегай, сруби себе для нужд пешего путешествия палку-посох.
Ушедший вместе с корнями вырвал из земли средних размеров дерево бука, с чем и вернулся.
— Это подойдет мне для палки? – спросил он нартов и протянул в их сторону ствол бука.
Силой молодца нарты снова остались недовольными. Четыре года дополнительно к прочему кормили лесными орехами, снова послали нарт-орстхойцы молодца в лес, чтобы он срубил палку-посох. Он вернулся со стволом бука, намного превышающим размеры предыдущего.
Крошечный молодец стал со временем велик ростом, дородным и сильным человеком, равным нарт-орстхойцам. Те снова послали его с поручением:
— В лесу сруби себе для дорожных дел палку-посох.
В тамошнем лесу он вырвал из земли вместе корнями самый большой бук (чинару)¹, с чем и вернулся домой.
— Теперь к своему отцу можно отправлять это существо, — согласились нарт-орстхойцы. Они доставили его туда, откуда взяли когда-то, и оставили там.
В том самом месте пахал свой надел его отец, землепашец. Подошедший молодец узнал отца. Однако, отец из-за прошествия столького времени и достижения им большого роста и дородности сына не узнал.
Как зрелый человек обратился молодец к занятому пахотой отцу, пожелав ему доброго дня:
— Я твой пропавший сын, будучи оставленным в борозде, — сказал он при представлении для опознания.
Отец удивился, засуетился и в замешательстве ответил:
— Неправду ты говоришь, мой сын был до того мал, что вмещался в карман, и не был похожим на тебя.
Пришлось рассказать отцу все, что с ним было. Тогда землепашец поверил, что это его сын.
Занятому вспашкой земли отцу молодец сказал:
— Отец, ты этих своих волов возьми, уйди и отдохни. Я самостоятельно завершу пахоту. Сам приду домой. Ты сейчас отправляйся.
Старик не знал, какой силой обладал его сын. Однако, решил исполнить сыновье пожелание, он молча удалился, забрав волов. Дома занялся приготовлением пищи.
Молодец без всяких затруднений, держа плуг одной рукой, вспахал отцовский надел, по пути домой вырвал, потянув вверх, большую чинару. Затем подвесил к тонкому концу ствола плуг, взвалил чинару на плечи, пошел домой. Добравшись до своего подворья, сложил плуг, об колено переломал чинару на дрова и вошел в дом.
Отец, довольный возвращением к нему пропавшего сына, приготовил еду, пребывал в ожидании прихода его домой.
Но приготовленной отцом пищи сыну, обладающему богатырской силой, не хватило даже для пробы на вкус. Молодец таким количеством еды не смог утолить голод, поэтому съел всю кукурузу и просо с приусадебного участка.
На второй день он сказал отцу:
— Отец, мы не сможем так проживать. Нам нужна и пища, и питье. Я пойду и наймусь к какому-нибудь князю за плату в работники.
Будучи весьма недовольным таким делом, отец не имея характера и средств, отправил своего сына для работы на князя по найму.
Сын землепашца в далекой стране достиг одного поселения, ходил там и выкрикивал:
— Кто нуждается в прислуге по найму?
Один князь вышел к нему навстречу: — «Я нуждаюсь в батраке», — сказал и забрал его к себе.
Князь, помимо этого молодца, имел еще людей в прислуге. Он отправлял своих работников по утрам на работу, выдавал им за ранее проделанное положенное довольствие.
Князь прежних работников нацелил на дрова, позже сходил к сыну землепашца, застал того спящим, разбудил:
— Тебе нужно идти за дровами, — затем выдал ему долю еды.
Сын землепашца медленно присел, поел выданную ему пищу.
— За дровами сходить успеется, — подумав, снова улегся спать.
С наступлением полудня, без единого слова сходил в лес и вырвал, потянув вверх, огромную чинару² из земли, принес домой. В присутствии князя, разломал дерево с упором на колено на дрова и сложил их.
— Рассердится, он сделает с нами все что угодно, — подумал испуганный князь. Посоветовался с женой, отправил домой этого работника-потомка землепашца, щедро наделив его имуществом и большим числом поголовья скота.
Молодец, выращенный нарт-орстхойцами сын землепашца, добрался до дома, честно трудился и жил со своим отцом.

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 135,136,137. Записано в 1959 г. Эльмурзаевым С.Ч. со слов жителя с. Дарго Чолаева Эмина.
Текст этого произведения скорее всего есть не сказание, а сказка. Главный герой (сын землепашца) является представителем племени созидательного труда. Но в становлении и воспитании его решающую роль сыграли воины (военная аристократия) – нарт-орстхойцы. В конечном счете, крошечный молодец становится человеком, способным созидать и защитить созданное от любых посягательств. Даже князь и его семья вынуждены считаться именно с ним. Таким образом, в тексте содержатся существенные элементы нарт-орстхойских сказаний.
1. Вырвать большое дерево вместе с корневой системой из земли – признак силы и достоинства витязя во многих текстах эпоса.
2. В нарт-орстхойских сказаниях стволы очищенных от веток больших деревьев нередко используются в единоборстве и сражениях.

Сын земледельца и братья нарт-эрстхой

Своевременно взойдет солнце и наступит утро, по той же воле состоится закат и придет вечер. Глубокая ночь опуститься на землю. Стоит бояться дня, когда сияющее светило взойдет со стороны заката.
Давным-давно на окраине вайнахских земель, ближе к Восточному морю и южнее рукавов дельты Терека стояло наделенное благами село. Труды селян изобильно вознаграждались плодами земли и продукцией животноводства. Их достаток с лихвой дополнялся промысловой охотой и рыболовством. Жители тех мест отличались мощностью тел и активным долголетием. Дети там радовали своих родителей завидным здоровьем, живостью и смышленностью. Никто извне не смел десятилетиями нарушать покой и мирную жизнь тех трудящихся людей. Село находилось под защитой могучих воинов, шестерых братьев нарт-эрстхойцев, имевших примечательные имена: Ахамарза, Биймарза, Денгизбий, Темирбий, Къарабий и Анарбий. Эти богатыри жили несколько севернее села, за ближайшими тремя хребтами и рекой, в долине двух сливающихся рек. Туда селяне отдавали часть избыточной продукции на содержание воинов во время их походов.
Со временем, после многих лет безопасной и сытой жизни, разительного роста численности своего населения свободным крестьянам захотелось большего. Они стали завидовать известности и боевой славе своих защитников. Им захотелось заиметь расположенное на высоком мысу, образуемого слиянием двух рек, нартовского поселения, состоящего из жилых и боевых каменных башен. Манила также красота мест обитания богатырей с множеством источников прекрасной питьевой воды.
У селян к этому времени народились и достигли зрелого возраста физически сильные юноши, готовые бросить вызов могучим нарт-эрстхойцам. Их к этому подстрекали живущие в горах в условиях недостатка пахотной земли соплеменники. Последние, в свою очередь, подстрекались «благожелателями» извне: с юга и севера, обещая щедрые вознаграждения и помощь отрядами воинов.
Одним из самых заметных молодцев в селе был уже зрелый мужчина – сын земледельца с именем Оарц. При среднем росте ширина его плеч была столь значительна, что он казался большим в ширину, а не в высоту. Огромная голова молодца сидела на мощных плечах, шея не замечалась. Талия его также не обнаруживалась. Он имел длинные, достигающие колен руки, с огромными кистями и толстыми пальцами. При всем этом у него были приятные черты лица, большие бычьи глаза не портили его физиономию. Про него говорили, что он из первых пород людей земли. Верхняя часть туловища, от пояса и выше, у этой породы была намного больше нижней, ноги были короткими.
В поисках ристалища для поединка с кем-нибудь и добычи от охоты Оарц регулярно выезжал на несколько дней, а иногда – на неделю. Бывали у него и приключения. В одной из поездок он скрытно, из засады, камнем, выпущенным из ширдолга (пращи), сразил насмерть незнакомого ему всадника. Позже выяснилось, что погибший был спутником Боткий Ширтка, известного участника всех мероприятий нартов. Ширтка со своим другом следовал тогда к шестерым братьям нарт — эрстхойцам. Убийцу найти не удалось.
В конце концов Оарц решил помериться силами с одним из нарт — эрстхойцев. Он отправился на север, в сторону нартовского поселения в одобренный предсказателем день. Молодец спокойно преодолел три хребта, переправился через реку. Когда ступил на заречную долину раздался громовой возглас:

— Птицы даже не смеют переправиться через реку и останавливаться на нашей земле, как ты посмел это сделать?

— Привет и благополучия вам, нарты, — ответил молодец.
Навстречу Оарцу вышли нарт — эрстхойцы. Все шестеро братьев были в сборе. Старший из нартов говорит:

— Если бы не приветствие, мы сразу же тебя сразили. Зачем явился к нам?

— Потому — то я и приехал сюда, чтобы с кем-то из вас сразиться.

— С чего начнем? – спросил выступивший вперед младший из братьев Анарбий.
Оарц узнал громовой голос. Это он окликнул его сразу после переправы через реку. Грозный вид нарт – эрстхойцев пугал не на шутку. Молодец сохранил самообладание, но решил не вступать в смертельное единоборство ни с одним из братьев. Поэтому, указывая на лежащий вблизи огромный, величиной более любого быка валун с острым верхом, сказал:

— Ты смог бы с разбега броситься на этот камень и ударом головой вогнать его в землю? Оарц надеялся, что при этом богатырь наверняка погибнет.
Нарт-эрстхо не умер и до самого верха вогнал многопудовый валун в землю указанным образом. Затем, поправив на голове войлочную шляпу, спросил молодца:

— Что еще предложишь мне сделать?

— Ходят слухи, что вы, нарт – эрстхой, вырываете из земли с корнями самые большие в этих краях вековые чинары и метаете их на невиданные дали. Мне не приходилось встречать человека, который смог бы это подтвердить. Хочу быть очевидцем этого действия.

— Хорошо! Ты увидишь, как вырывают из земли вместе с корнями самые большие в этой местности буковые деревья, затем будешь свидетелем полета одного из них, а также посмотришь на невиданную даль. Залезай на любую из растущих вдоль реки чинар.
Молодец выбрал самое большое на обозримом пространстве буковое дерево с тяжелой развитой кроной, суетливо залез наверх, крепко уселся, вцепившись за мощные ветви.
Нарт-эрстхо вырвал чинару с корнями из земли без особой натуги и раскрутил ее, затем метнул вместе с сидящим среди ветвей молодцом – искателем приключений. Дерево быстро скрылось за гребнями хребтов.
Чинара перелетела через три хребта и упала ветвями вниз вблизи родного села Оарца. Молодец впервые в жизни приобрел ощущение полета, со страхом и изумлением обозревал с высоты незнакомые места и без серьезных повреждений приземлился. Он довольный собой и судьбой поплелся домой. До утра следующего дня сам пришел домой и его конь.
Ни Оарц, ни нарт-эрстхой не знали, что свидетелем их переговоров и испытаний младшего из братьев стала гарбаш (служанка), занятая в тот день стиркой у реки. Через нее селяне узнали подробности визита молодца к шестерым братьям — богатырям, оберегающим много лет их свободу и покой.
Старейшины села сочли нужным разъяснить молодежи и зрелым мужам, что каждый призван заниматься своим делом. Земледельцы должны выращивать и поставлять за плату плоды земли. Другим следует заниматься животноводством и удовлетворять на тех же условиях нужды общества мясной и молочной продукцией, а также поставлять исходный материал для изготовления одежды, обуви, ковров и других поделок. Мастера ремесел производят на реализацию различные изделия, утварь и инструменты согласно своих профессий – призваний. Воины должны защищать страну и народ от посягательств извне, поддерживать общественный порядок и управление.
В прошлом люди страшно боялись гнева и наказания Бога за занятие не своим делом. К примеру, если земледелец займется ратным делом и военными упражнениями, то это явление считалось греховным и плохим предзнаменованием. Такое же отношение было к занятию воина земледелием. При этом начинали ждать наступления бесплодия земли и небесного наказания за святотатство. Имеющие большой жизненный опыт дали понять всем, что нарт-эрстхой не вмешиваются в трудовую деятельность и повседневные дела селян, соответственно, не следует создавать какие-то помехи воинам.
Старейшины подчеркнули, что «страна, в которой мы живем, именуют Ясати, что означает «Область асов». Есть и другое наименование – «Къара асай (Къарасай)». Это толкуется, соответственно, как «Страна (держава, государство) асов. Эти названия дали нарт-эрстхой. Могли дать и соседние народы, но в любом случае, из-за эрстхой. От старейшин селяне еще узнали, что шестеро братьев представляют боковую линию правящего княжеского дома Эрбий из Харачоя.

Со слов уроженца села Сурхахи Терской области Хаккоева Али Раасовича (55 лет) записал в середине 1960-х годов Цуров Ахмед Каримсултанович, имеющий среднее образование.
После рассказа сказителя один из присутствующих, учитель русского языка и литературы, прочитал короткий отрывок из «Шах-наме» Фирдоуси:

«Не должен пахарь с воином идти,
Ища почета на одном пути.
Работник – этот, тот-воюет смело,
У каждого свое должно быть дело!»

Нарт – орстхо Няртби

В сохранившемся фрагменте общей нарт-орстхойской родословной есть один из этнархов племени с именем Няртби. Сказителями он представлен суровым и воинственным человеком, предводителем нарт-орстхойской дружиной численностью в шестьдесят воинов. В гуще боя, сражаясь пешим, он один за другим валил всадников противника вместе с конями с такой быстротой, что те не успевали сразить его ни клинком, ни копьем, ни стрелой. Няртби жил на левом берегу р. Аргуна и подконтрольный ему округ был в пределах нынешней Чечни. В округе поддерживалось спокойствие и два раза в год (весной и осенью) собирался дяттагIа («корм») для воинов.
В какой-то год при сборе средств на содержание войска в кусте поселений какого-то чеченского общества произошла трагедия.
Один из местных жителей, известный в округе проказник, в надежде занять в скором времени освобождающееся место старшины села, для показного авторитета вступил в словесный конфликт со сборщиком (мазкIой)¹ дяттагIа. Подошедший к бранящимся Няртби попытался успокоить обоих. Местный не унимался. Нарт-орстхо проявил выдержку, обратился к населению и попросил увести этого возмутителя подобру-поздорову. Народ был готов поддержать нарт-орстхойцев.
В этой ситуации горлопан замолчал, сделал вид, что успокоился. Затем, уловив момент, он коварно нанес удар кинжалом в живот предводителя нарт-орстхойской дружины и побежал в сторону близкого лесного массива.
Няртби, придерживая рану одной рукой, другой вытащил свою саблю из ножен и побежал за злодеем. Он сумел при тяжелой ране нагнать убегающего и с разбегу ударить его по голове саблей. Конец сабли застрял в голове напавшего, но большая часть клинка с рукояткой торчала наружу, свешиваясь назад и качаясь в такт бега. В тылу сильного страха убегающий злодей не сразу почувствовал, что в голове его клинок. Он продолжал бежать и был похож на удода.²
Няртби увидел эту картину, остановился и начал хохотать. Он, указывая на бегущего, кричал: «Смотрите, смотрите как убегает тушолкотам,³ тушолкотам…» Нарт-орстхо, продолжая смеяться, упал и там же умер.

Вариант сказания записал в 1989 г. Цечоев А.Х. со слов жителя села Сагопши Гандалоева Абдулазиза Товсиевича, 1906 (1904) г.р.

Считается, что наиболее ранний вариант сказания в виде предания записал в 1958 г. И.А. Дахкильгов со слов старика – чеченца Муслима Мамергова. Этот текст опубликовала У.Б. Далгат без названия (Героический эпос чеченцев и ингушей. Исследование и тексты. М., 1972. С. 114).

1. МазкIа (мазкэа) – в средневековье сборщик средств («корма») на содержание дружины (войска). Еще в XX в. в некоторых вайнахских поселениях, следуя исторической памяти, «мазкэой» называли старьевщиков, обходом подворий, принимающих ветошь в обмен на промышленные товары, а также экспедиторов государственных закупочных организаций, предлагающих населению промышленные товары в обмен на сельскохозяйственную продукцию. Последние чаще всего скупали у сельских жителей куриные яйца на детские игрушки и товары повседневного спроса.
2. Схожий случай произошел через столетия, в начале 1930-х годов у села Средние Ачалуки.
   В период, когда в России только-только начали функционировать колхозы, двое сельчан поехали на арбах для получения полагающегося им за трудодни заработной платы. За работу сельским труженикам платили преимущественно натурой – продукцией земледелия. Пункт выдачи заработанных средств колхозникам был развернут у сжатого уже овсяного поля за пределами села.
   Был выходной день. На месте оказался только один из младших колхозных деятелей, он же был там охранником. Этот человек был детиной огромного роста, с большой, величиной в котел, головой. Верзила потребовал себе мзду за выдачу зарплаты овсом. Никакой другой продукции на пункте не было. Возмущенные наглостью возомнившего себя чиновником прохвоста труженики категорически отказались от ублажения его подачкой. В таком случае им предложили получить жалованье отходами того же овса, состоявшими наполовину из плевел. Либо убраться, не получив добрых пинков.
   Завязался конфликт, переросший в драку. Один из колхозников оказался хорошим бойцом, он быстро повалил верзилу — мздоимца на землю. Но тот вскочил и с угрозой перестрелять их, как разбойников, побежал в сторожку за оружием. В те времена в любом случае и любом исходе происшествия оправдать могли колхозного активиста.
   Второй из получателей зарплаты не растерялся, выхватил старую с поломанной рукоятью саблю из-под охапки свежего сена в своей арбе. Ему удалось нагнать убегающего и нанести ему удар саблей по голове. Клинок застрял то ли в голове, то ли в его массивной папахе. В последнее мгновенье перед входом в сторожку колхозный деятель из-за свисающей назад от головы и покачивающегося в такт бега клинка выглядел удодом.
   Трагедии в тот день удалось избежать, хотя из-под папахи колхозного активиста сочилась кровь. Приезжие получили причитающуюся за работу на колхозных полях овес и уехали домой. Они были потомками нарт-орстхойцев и уроженцами села Сурхохи Терской области.
3. Тушолкотам – удод.

Нарт – орстхо Бексултан Бораган¹

Очень давно это было, когда среди арштхойцев² жил Бексултан Бориганов. Жил он в убогой, обросшей крапивой землянке, через которую проходил потайной ход в обширное подземелье. Из окрестных людей никто не знал этого тайного хода, кроме девицы соседки Дженагаз Хайхатовой. Сам Бексултан всегда старался показываться людям человеком очень бедным, его видели всегда сидящим около землянки, греясь на солнце… Между тем, он ездил на добычу, и в подземелье его хранилось много богатств. Так прошло его тайной жизни 20 лет.

Случилось, что Умагану, сыну кумыкского князя Анарбека³, приснился сон. Во сне ему старец говорил, чтобы он выехал для обучения к Бексултану Бориганову.

Рассказал сын этот сон своим родителям, но те, посмеявшись над ним, сказали, что незачем ему ехать к этому нечистоплотному человеку, над которым все смеются. На другой день старец опять явился во сне и советовал  украдкой бежать от родных к тому же Бексултану. Мальчик покинул родителей и, перенеся всякие невзгоды, все же разыскал Бексултана.

Долго отказывался тот принять мальчика к себе на воспитание и в помощь, но, наконец, согласился и привел мальчика в свое богато украшенное подземелье.

Прошло много лет. Князь Анарбек разыскивал своего сына и, не найдя его, от горя заперся безвыходно в своей башне. Между тем, мальчик возмужал и вскоре срок его обучения закончился. Тогда Бексултан поехал князю Анарбеку объявить, что его сын жив, находится у него и пора его женить. Очень обрадовался князь хорошему известию и сказал, что за него была засватана дочь князя Анзора. Но тот, считая сына Анарбека погибшим, отдал свою дочь другому. Бексултан поехал к князю Анзору, увиделся с его дочерью, и сообщил, что пропавший сын князя Анарбека жив и находится у него, и спрашивает о здоровье его невесты.

Узнавши об этом, князь Анзор очень обрадовался, но еще больше обрадовалась его дочь. Она очень торопилась увидеть своего жениха Умагана.

Назначив срок для сбора на пир, Бексултан вернулся в свою землянку. Вслед за ним приехал и князь Анзор, отец невесты, а с ним и 60 узденей. Войдя в подземелье, князь поразился его богатому убранству. Бексултан, думая одарить князя, спросил его, что он желает себе в дар: серебра ли, золота ли, коней или невольников. Князь, подумав, ответил:

— Ничего мне из этого не надо, а если есть у вас девица, то пусть в одну ночь сошьет для всех нас 61 наряд.

            — Будь спокоен, —  сказал Бексултан, отведай мое угощение.

Зарезав для гостей 60 баранов и 60 быков, послал он Умагана к девице Дженагаз, напутствовав:

— Поезжай прямо к башне и, подъезжая к ней, ударь моего коня так, чтобы он с разбега ударился грудью о башню.

• когда выглянет из башни девушка, то скажи ей, что у Бексултана сейчас в гостях 61 человек и для всех необходимо к утру приготовить наряды. Умаган так и поступил. Девушка сказала посланнику:

— Пусть не беспокоится Бексултан и пришлет своего нарочного, как только запоет утренний петух. Утром, когда гости проснулись, около каждого из них лежал новый наряд.

После такого испытания князь Анзор вернулся домой. Поехал с ним к своим родным молодой Умаган, чтобы к условленному сроку приготовиться к пиру. В назначенный день все собрались, не было только самого Бексултана. Посланные за невестой от князя Анарбека сваты три дня простояли у ворот князя Анзора, ожидая приезда Бексултана. Князь же Анзор, тоже надеясь на Бексултана, нарочно не звал своих сватов в дом, боясь мести другого жениха. Наконец, приехал Бексултан. Князь Анзор, показывая на Бексултана, сказал своей дочери:

— С этого дня ты уедешь в другой дом, но знай, что дорогою в темном лесу ожидает в засаде другой твой жених. Все тебя оставят, как почуют пороховой дым, поэтому ты доверься во всем Бексултану, и в бою будь его правой рукой. Закон не велит, чтобы в свадебной поездке был твой жених Умаган.

Лишь только въехали в темный лес, как грянули выстрелы. Как мыши попрятались все спутники Бексултана. Осталась с ним только боязливая девушка, но и та в трудном бою заряжала и подавала своему спасителю ружья. Наконец, в рукопашном бою Бексултан пересилил своих врагов, но и сам был смертельно ранен. Бой кончился. Собрались спутники Бексултана. Известили о случившемся Умагана. Он явился.

Умирающий Бексултан сказал ему:

— Поезжай к Дженагаз, скажи ей, чтобы она пригнала сюда табун лошадей, стадо быков и овец; пусть закажет арбу с чугунными ступами, железными спицами и стальными ободьями, пусть запряжет хороших пару быков в эту арбу, а остальной скот раздаст бедным. Всем пленникам моим пусть даст свободу и каждому по одному гарнцу⁴  золота и серебра, которые хранятся в подвале. Тело же мое пусть положат в арбу и пусть запряженные быки везут его свободно, куда захотят и пока не остановятся сами.

Дженагаз так и исполнила. И даже когда мертвого стали класть в арбу, то окружавшие люди не могли его поднять. Тогда сама Дженагаз уложила его, как ребенка, в постель, затем пустила быков и сама пошла за арбой.

Умаган же, взяв свою невесту, поехал домой.

Быки шли до тех пор, пока обода стальные не истерлись, а когда быки сами остановились, на том месте Дженагаз устроила могилу для Бексултана, сама же легла подле него и скончалась.

Могила эта до сего времени находится среди поля, возле сел Плиево и Карабулака и называется Борага-Каш, т.е. могила Бексултана Борагана⁵.

Сказание возвращено народу усердием и настойчивыми изысканиями ученого, краеведа и писателя Б.Д. Газикова. Им же оно опубликовано в республиканской газете Ингушетии «Сердало», № 156 от 11.10.2011 г. под названием «Борга-каш». Сказание подверглось правке в конце 1930-х годов, но не попало в подготовленное тогда издание.

1. В сохранившемся фрагменте общей нарт-орстхойской родословной Борага (н) является сыном нарта Бора. Последний является родоначальником одного из ведущих подразделений всех нартов.

2. «Арштхой» является одним из диалектных разночтений этнонима арастахой (арастхой, арстхой, орстхой, орхустой, орштохой, эрстхой и др.). Самые древние и правильные названия – «асы», «арасы» и «аорсы», свободные от многовековых приращений – окаменелостей.

3. Многие из владельцев дагестанских народов имели орстхойское происхождение.

4. Гарнц – русская дометрическая единица измерения объема сыпучих тел. В настоящее время используется в коневодстве. 1 (один) гарнец в 1835 году равнялся: 1/4 ведра, или 12 стаканам, или 3,276 литрам.

1 (один) горнец в 1902 году – 3,28 дм³ (литра).

5. Это есть тот памятник с надписью, о котором упоминает академик Гюльденштедт (примеч. Б.Д. Газикова).

40. Нарт-орстхой Гандал и Белзарой

Нарт-орстхо¹ Гандал отличался телесными силами, был известен людям своим удальством и прозорливостью. В пылу гнева становился свирепым и непредсказуемым. Начинал вырывать многолетние деревья и разбрасывать их по сторонам, иногда мощными стволами буков бросался крушить огромные валуны. Тактичностью в общении и логичностью в рассуждениях его можно было успокоить и вернуть в равновесное состояние. Он быстро становился доступным, радушным и щедрым человеком. Жил он в замке на возвышенной поляне, именуемой ныне «ГIандал босс», что на левом берегу Фартанги. Вокруг того замка, в башенном поселении, жили семьи его многочисленного гара (родового ответвления). Гандал имел небольшую дружину и держал в своих руках часть округа, которая выставляла на войну до сотни воинов.

Выше по реке, на высоком мысу, образуемом при слиянии рек Фартанги и Джол стояла башня, в которой жил нарт-орстхо Белзарой. Вблизи стояло еще несколько жилых башен, служившие позже для обитания его родни. Все постройки находились на земле, являющейся собственностью Гандалоя. Белзарой приходился зятем Гандалою и пас его овец до и после женитьбы на его дочери.

Белзарой происходил из знатной орстхойской родоплеменной группы булгайруков. Видимо, какие-то превратности судьбы привели его к Гандалою и заставили наняться в пастухи. Такое случалось при преследовании кровомстителями.

Через несколько лет после женитьбы на дочери Гандалоя и появления в семье детей Белзарой, не нарушая обычаев, начал домогаться у тестя земельного надела через жену. Он сказал ей:

— Наши дети – внуки твоего отца. Напомни ему об этом и попроси небольшой земельный надел вокруг нашего жилища.

Дочь несколько раз просила у Гандалоя земли, но тот категорически отказал².

В это время, неожиданно для себя, Белзарой открыл вблизи своего жилья соляной ключ. Было это так. При выпасе овец он обратил внимание на то, что временами вожак стада – козел куда-то исчезает, затем вновь появляется. Белзарой решил наблюдать за козлом и при отделении от стада последовать за ним. Ждать пришлось недолго. В один день козел отделился от стада, пошел через пролесок в сторону его жилища. Недалеко от их подворья он остановился у группы отдельно стоящих деревьев, что-то попил и облизал камни. Затем животное ушло к стаду.

При осмотре места, где только что стоял козел, Белзарой обнаружил выходящий из-под камней соляной ключ. Налеты поваренной соли были на камнях, на гальке и далее в направлении стока соляного раствора.

Белзарой раскопал и расчистил ключ от камней, гальки и грунта. Ключ забил обильной струей раствора. Он вернул камни на место, подсыпал вынутую гальку с грунтом туда же, как было раньше.

Размышляя о ценнейшей находке, Белзарой пришел к мысли, что теперь ему нужен всего клочок земли, занимаемый соляным ключом. И этот клочок можно полностью накрыть цельной кожей одного быка. Если просить этот маленький клочок земли в стороне, в отрыве от его подворья, то заподозрят, что там зарыт клад. Начнут разбираться, запросто обнаружат соляной ключ, которому вообще нет цены. Пастух счел нужным не говорить о находке никому.

После долгих раздумий сметливый Белзарой сделал вывод, что нужно выпросить у тестя участок земли, включающий жилье – подворье своей семьи и этот соляной ключ. Обошел воображаемый участок и прикинул:

— Линию его границы можно охватить предельно узко нарезанным ремнем из целой предварительно обработанной кожи рослого быка. Нарезать ремень следует без разрывов на куски. Просить надел нужно в присутствии уважаемых ГIандалоем людей от соседних народов словами: «Выделите на прокорм детей, земельный участок, охватываемый хотя бы кожей одного быка».

Белзарой и его жена знали, что ГIандалоя ежегодно один – два раза навещают и гостят несколько дней подряд знатные черкесы из Кабарды. Эти люди вполне могли помочь в решении вопроса.

В день приезда черкесов просвещенная Белзароем жена вместе с детьми уехала к отцу. Она дождалась начала выставления кушаний для трапезы знатных гостей. Затем приветствовала их согласно принятого этикета. Выложила свою просьбу.

— Мой отец выдал меня замуж за своего работника. Мой муж и нынче работает на него. У нас есть дети – они внуки ГIандалоя. Своим авторитетом обяжите моего отца выделить мне и моему мужу на прокорм детей небольшой земельный участок, хотя бы охватываемый кожей одного быка.

ГIандалой молчал. Он из-за гостей сдерживал свой гнев. Ждал развития события.

После небольшой паузы старший из черкесов сказал:

— Мы при всем уважении к этому дому и хозяину этого дома не притронемся к еде и без задержки уедем домой, если земельный вопрос этой женщины и ее семьи по-хорошему не будет решен в нашем присутствии.

ГIандалой пересилил новую волну своего гнева. С трудом, но примирительно сказал:

— Хорошо. Пожелания гостя для нас закон. Выделяю семье дочери землю вблизи занимаемого ими подворья. Надел будет соответствовать местности, охватываемой кожей быка. Прямо сейчас вышлю двоих из своих людей для передачи земельного надела.

Самый старший и знатный из черкесов решил лично присутствовать при выделении земли и фиксации межевой границы. Он со своим узденем, двое из родственников  ГIандалоя  и просительница выехали на место.

Белзарой ждал гостей у своего подворья. Рядом с ним на траве лежали цельная бычья кожа и большие ножницы. Пастух с помощью жены проворно нарезал рулон предельно узкого кожаного ремня без единого разрыва. Ремня хватило для охвата земельного участка³ с подворьем Белзароя и его находки. Приехавшие были удивлены сметливостью Белзароя и много смеялись, хотя ничего не знали о соляном ключе. Этот небольшой в целом участок передали в собственность Белзароя, подарок закрепили за новым владельцем в присутствии четырех свидетелей.

Через некоторое время ГIандалой узнал, что на подаренном участке Белзарой нашел соляной ключ. Начал выварку соли. Объем получаемой соли значителен: он равен одной трети объема взятого рассола. Получаемый продукт хорошего качества, активно реализуется в крае и вывозится в сопредельные области. Тогда,  ГIандалой понял, что его преднамеренно ловко обманули, использовали при этом устоявшиеся среди северокавказцев обычаи и традиции. У него было достаточно сил и средств для немедленной расправы с вероломным зятем и его родней. Как полагалось в таких случаях, предупредил Белзароя и его родственников о ждущей их каре. ГIандалой с трудом сдержал себя, своих соратников и родню с учетом двух обстоятельств: 1) не мог нарушить данного черкесу – побратиму слова; 2) вовсе отсутствовало желание сиротства детей дочери – своих внуков.

Белзарой заранее предусмотрел возможные последствия своих поступков. Вместе с родичами долго держал оборону в башнях. Во-вторых, передал дело спорного вопроса на решение суда старейшин.

Вердиктом судей – старейшин подаренный земельный участок был признан собственностью Белзароя, закреплен за ним и его прямыми потомками по мужской линии. ГIандалою было предоставлено право безвозмездного использования источника для нужд своей семьи и семей ближайших родственников. Другие лица, желающие заниматься вываркой соли, обязывались отдавать владельцу соляного источника и его прямым потомкам по мужской линии без какой-либо платы одну седьмую часть продукта.

Такой порядок использования соляного источника, признанного достоянием орстхойского народа, соблюдался несколько веков. Вердикт был нарушен значительно позднее присоединения вайнахов к Российской империи.

С годами Белзарой показал себя не только сметливым хозяйственником и организатором промысла, но и отличным воином и одаренным военачальником. В ходе сражений с войсками Крыма на Сунже, вблизи нынешней Ханкалы он, возглавляя группу в несколько десятков воинов из числа своих сородичей, спасал от неминуемого поражения и полного истребления отряд своего тестя. Белзарой был замечен, собрание воинов избрало его своим начальником при смене состарившегося Гандалоя. Несколько позже он же возглавил и округ, вышел на княжеский уровень. Ему также удалось через авторитетных посредников помириться с кровниками.  

Вариант сказания записан известным ученым и доцентом ЧГУ А.А. Сумбулатовым в 1993 г. со слов Цечоева Тапы Идиговича, 1923 г.р. и Цечоева Аги Ахметовича, 1922 г.р. жителей села В. Алкун и станицы Орджоникидзевской соответственно. Этими же сказителями со ссылками на людей предыдущих поколений представлен сюжет сказания с выделением фабулы и материал для комментариев.

Первая известная запись одного из вариантов сказания (в виде предания) опубл.: Известия Кавказского русского географического общества. Т. 18, № 1. М., 1904. С. 34, 37 – 38. Текст опубликовал М.А. Иванов на русском языке без названия в своей обширной статье «В горах между Фортангой и Аргуном».

1. Этноним орстхо(й) имеет довольно прозрачную этимологию. Арастхо (арштхо, орстхо, эрстхо) есть единственное число и означает «мужчина (воин, человек, отец) ас». Орстхой, как и другие разночтения, означает «народ ас» («асы»). «Асы» — имя народа, населяющего с древнейших времен многие области Европы и Азии, в т.ч. Кавказ, Крым, Подонье, Урал  и  т. д.

2. Орстхой при обширности занимаемых ими территорий скрупулезно оберегали свои земли. Пришлый человек из другого рода – племени получал приют, ему помогали средствами существования. Позволяли использование лесных, пастбищных и сенокосных угодий. Землю под пашню давали на краткосрочное пользование, через год-другой меняли отведенный участок. При этом вообще запрещали возводить долговременные сооружения (строение из камня), в т.ч. под жилье. Эти правила распространялись и на тех пришельцев, которые вступили в кровно-родственные отношения с коренными жителями данной местности. Продажа (обмен) земельного участка осуществлялась только внутри рода, точнее – внутри его локальной части.

Примером может послужить скрывавшийся от кровников представитель знатной родоплеменной группы хаккой (из Аргунского ущелья), прибывший в позднее средневековье в Алкун – столицу Западного орстхойского княжества. Беглецу дали приют, обеспечили всем необходимым для жизнедеятельности. Пришлый был хорошим кузнецом и мастером – оружейником. Он не был бедняком и имел при себе ходившие в то время деньги. Его взял к себе князь Бока, брат правящего князя. Бока отвел ему помещение для работы в пределах своего подворья. Через некоторое время мастер бежал вместе с дочерью приютившего его князя. Найти их тогда не смогли.

Через несколько лет беглецы прибыли сами, имея нажитых где-то за прошедшие годы детей. Родственникам жены пришлось простить проступки своей сестры и новоявленного зятя. Им помогли поставить жилище и кузню в турлучных строениях. Их семья со временем стала многодетной, многодетными были семьи их отдельных потомков по мужской линии. В нескольких поколениях были мастера – оружейники. Все они жили в достатке, некоторые были богаче князей.

Вновь сложившаяся фамилия жила около сужавшегося к югу Алкуна, на «хвосте» этого поселения, на левом брегу р. Ассы. Прожили они там более века, но землю в собственность от родственников своей праматери – княжны не получила ни одна семья. Около середины XIX в. эти семьи переселились на берега  р. Сунжи.

3. В прошлом имело место выпрашивание земельного участка, величиною в воловью шкуру, в других областях проживания асов. Представляет определенный интерес негодование, высказанное Крымским ханом Сахыб-Гераем в 1551 г. в адрес генуэзцев и турок. «Франки (в данном случае генуэзцы), придя в эту страну, выпросили у деда моего кусок земли величиною в воловью шкуру; дед мой дал им это. Тогда они, изрезав шкуру быка на тонкие ремни, обвели ими пространство земли, да еще построили на этой земле крепость. Потом, во времена султана Мухаммеда пришел Гедюк – Ахмед и, с помощью деда моего Хаджи-Герая взяв Кафу (Феодосию), выпросил у деда моего кроме Кафы всю окружную местность на пушечный выстрел от крепости. Хан согласился: выстрелили из пушки, и снаряд (каменный) упал по сю сторону Паша-тэпэси; затем все что дальше…» (Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты. СПб, 1887. С. 419).    

Нарт – орстхо  Гожак

Давным-давно, в прошедшие времена на побережье реки Терека, в Нога-Мирза-Юрте жил нарт-орстхо Гожак. По обе стороны реки был он неоспоримым первым витязем и овеянным славой героем. В том же краю проживала дорогая его сердцу красивая девушка, звали ее Белашай. Сохранилась через века людская молва о женитьбе на ней легендарного Гожака: «Помимо ослепительной красоты, притягивающей обаятельности Белашай обладала еще и большой физической силой и удалью воина, была умна. Девушка в зрелом возрасте во всеуслышание заявила, что тот, за которого она выйдет замуж должен превосходить ее силой, энергией и доблестью». Человека, вступившего с ней в единоборство, она опрокидывала на землю, затем пучком волос со своей головы крепко связывала.

Гожак, будучи наслышанным о красоте и доблести Белашай, верхом на коне навестил ее. Когда девушка объявила ему лично свои условия, ведущие к браку с ним, витязь приготовился к единоборству.

Затем между ними состоялся диалог. Белашай сказала Гожаку:

— Коли ты прибыл для схватки со мной, то сойди с коня, будем бороться.

— Ты женского пола, сошедши с коня бороться с тобой мне не подобает. Согласен схватиться с тобой, оставаясь в седле, — ответил Гожак.

Белашай была такого высокого роста, что обыкновенный человек верхом на коне, не коснувшись ее ног, мог проскочить под ней. При этом имела прекрасное телосложение и молочно-белый цвет кожи.

Он и она тут же вступили в единоборство. Гожак намного превзошел силой Белашай. Он схватил девушку за ее плечо (за руку выше локтя), подбросил вверх, а при падении подхватил и задержал ее на уровне спины своего коня. Белашай признала, что уступает в силе витязю, вышла замуж за Гожака.¹ Зажили они в согласии и достатке.

Гожак часто уходил на охоту за добычей на продолжительное время. Из-за этого он в целях защиты своей жены от всяких угроз и опасностей возвел высокий курган величиной с гору на хребте южнее Нога-Мирза-Юрта под жилье. В отсутствие Гожака там оставалась Белашай. Позже некоторые говорили, что для возведения возвышенности Белашай таскала грунт в подоле платья. Этот курган сейчас называют «Белаши вершиной».

Овраг, образовавшийся изъятием огромной массы грунта под насыпь кургана, назвали «Рвом Гожака», а штольня, являющаяся продолжением рва, стала именоваться «Пещерой (подкопом) Гожака».² Эти сооружения находятся вблизи с. Нога-Мирза-Юрты и ныне хорошо известны местным жителям.

Согласно преданий «Пещера (подкоп) Гожака» у с. Нога-Мирза-Юрта соединялась подземным ходом с «Пещерой (подкопом) Наура» у с. Верхний Наур; расстояние между ними превышает 50 километров.³ Наур, как и Гожак, был одним из знатных нарт-эрстхойцев.

Записано в 1958 г. Эльмурзаевым С.Ч. со слов жителя с. Нога-Мирза-Юрта Умарова Али. Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 15, 16, 20 под названием «Наур и Гожак». Позже сказание дополнено информацией только о нарт-орстхойце Гожаке из собранных Эльмурзаевым полевых материалов. Сказание фактически состоит из двух разделяемых частей.

Схожий вариант сказания опубл.: Сборник сведений о кавказских горцах. Выпуск VI. Тифлис, 1872. С. 44. Текст опубликован У. Лаудаевым на русском языке без названия в примечаниях к статье «Чеченское племя».

1. В начале 1960-х годов рассказал житель с. Кень-Юрта Грозненского (бывш. Надтеречного) района Мустапаев (из орстхойцев) Хамид Ахмадович (1913 г.р.) утверждал, что согласно рукописей его предков, владевших арабской графикой, он является потомком нарт — орстхойца Гожака в 12-м поколении.

2. Отверстие этого подкопа выходит на отвесную кручу и имеет один аршин в диаметре; потом подкоп расширяется и простирается более ½ версты в длину, представляя множество комнат, которые имеют до сажен высоты. Земля выносилась под кручу, где таким образом образовался большой курган. Подобная пещера видна на земле Верхне-Наурского аула и называется Наур – ор, т.е. пещера Наура. Эти два нарта господствовали на земле надтеречных чеченцев (примеч. У. Лаудаева).

Арстхой (арастахой, араштахой, орстхой) означает «народ ас (асы)». Подобные сооружения фиксируются в местах проживания в средневековье асских племен (Крым, Подонье, Сев. Кавказ…)

3. В средневековье на Кавказе путем соединения широкими и глубокими рвами существующих оврагов, лошин, русел ручьев и речек создавали пути скрытого подхода к своим крепостям и городищам войск, подвоза продовольствия и фуража.

Нарт–орстхо Наур и Ногайский Мирза

В прошлом, давностью в несколько веков, в правобережье Терека обитал знаменитый нарт-орстхоец Наур. Молва о силе, доблести и героических делах этого витязя дошла до самых глухих уголков обширной страны между двух морей. Жил богатырь в селе, называемом ныне Верхним Науром. Его же имя сейчас носят и с. Нижний Наур, и станица Наурская, расположенная на левом берегу той же реки. Говорят, что нарт-орстхойцы Гожак и Наур жили в одно время, были современниками и достойными друг друга воителями.
Наур взял второй женой Белашай – вдову погибшего Гожака, продолжавшую свое жительство на прежнем месте, на кургане у кручи в системе невысоких хребтов у Нога-Мирза-Юрта. Его первая жена Сатиха жила около аула Девлетгирея (Толстой-Юрт), то местечко теперь называют «Сатите». Сам Наур жил в пещере вблизи аула, стоявшего на месте В.Наура, это почти на равных расстояниях от мест проживания его жен.
У нарт-орстхойца была привычка с заходом солнца забавлять своих женщин игрой на трех струнах дечик-пондура. Ему удавалось это, находясь в дали от них на десятки верст. Под музыку мужа Сатиха в ауле, названном через века аулом Девлетгирея, и Белашай в Нога-Мирза-Юрте начинали плясать. Звуки игры Наура доносились к обеим женам по подземным ходам, для каждой из них у нарта имелись свои мотивы мелодии. По ним они узнавали, когда ожидать его визита к себе. После музыкального оповещения Наур навещал своих жен для развлечения. Его потребности для поездки были всегда удовлетворены хорошими конями из его многочисленных косяков лошадей, пасущихся около В.Наура.
В один вечер, когда из «Пещеры Наура» по подкопу доносились звуки пондура мужа Наура, то Сатиха выдаивала молоко коров в долине «Сатите». По звукам молочных струй коровы Наур определил, что по окончанию прослушивания его музыки молоко у Сатихи при дойке попадает не в горшок-подойник, а на землю.
Тогда Наур, говорят, с сопровождением игрой на пондуре спел песенку для Сатихи:

               – «Доишь, доишь, большая самочка,
               Белое молоко на землю доишь,
               Доишь большую самочку на землю».

Такого образа песню Наур порой пел и для другой жены – Белашай, живущей в Нога-Мирза-Юрте.
В те времена за Тереком, в неизведанной части края жил-проживал доблестью и отвагой прославленный человек, звали его Ногайским Мирзой. В его племени не было воина, равного ему в силе и могуществе. Мирза ездил на известном в его стране гнедом скакуне, по всему хребту которого проходила черная полоса.
Женой Ногайского Мирзы была известная красавица, силой взятая им у ее родителей.
Когда Мирза выходил за военной добычей, то вне дома проводил очень много времени. Уезжает на сутки – отсутствует неделю, уходил, сказав, что едет на целую неделю – приезжал через месяц, выезжал на месяц – проводил где-то год.
Из-за интенсивной езды во время долгих скитаний в безлюдных местах гнедой конь Мирзы исхудал, он отпустил его в табун для отдыха и поправки. Пересел на взятого оттуда коня при отправлении в следующий поход.
Три месяца провел Мирза в походе, вернулся домой с богатыми трофеями, хорошо отдохнул и начал сборы в набег. Посетил табун лошадей, поймал своего гнедого коня и осмотрел его. Нашел скакуна не только не поправившимся, но еще более истощенным и с перетертой до ран спиной. Это вызвало у него такое сильное подозрение, что заставило его сесть и основательно задуматься. Мирза случившееся истолковал следующим образом:
– На этом моем коне, возможно, моя жена ездит к своему возлюбленному для развлечения, либо ее возлюбленный ездит к ней развлекаться. С целью открытия истины этого случая Мирза задумал одно дело. Для чего, каждый раз, отправляясь на охоту для поиска добычи, при выходе из жилища он наносил удар жене ногайкой и приговаривал:
– Нет на свете молодца, лучше и храбрее меня, и коня, быстрее моего, нет ни у кого! Человека, имеющего жены красивее тебя не найти.
Каждое свое отправление на охоту, выпячивая свою гордыню, муж подвергал жену унижению. Наконец, женщине это надоело, она сказала мужу:
– Живущий за Тереком нарт-орстхо Наур храбрее и славнее тебя, не может быть коня быстрее его, красивей его жены Сатихи на найти. Что ты пытаешься сказать? Мне надоели твои самовозвеличивания и твоя словесная гордость.
Ногайский Мирза быстро понял смысл всего сказанного женой.
– Я не остановлюсь до тех пор, пока не доставлю тебе голову Наура и его красивую жену не возьму себе, – сказал Мирза. Затем сел на гнедого коня, ускакал.
В утренние часы, после выгона табуна своих лошадей на пастбище, что на склонах долин Притеречья, Наур вблизи своей пещеры играл на дечик-пондуре, напевая какой-то мотив, обозревал заречные земли. Вдруг его глаза узрели на противоположном берегу облако пыли и скачущего во весь опор к реке всадника. Наур наблюдал за ним, мысленно оценивая его действия при входе в реку и переправе через нее. Неведомый всадник не стал искать брода и сходу, огрев коня ногайкой, ринулся в реку.¹
Науру не понравилось все это из-за очевидности, что незнакомец не свободен в своих действиях и он не заурядный человек. Обычно всадник ищет брод, затем входит в воду с мерами предосторожности. А обозреваемый им человек сходу, не обращая внимания ни на что, вошел в воды Терека. Наур продолжал наблюдать за возможными последствиями действий всадника.
После переправы через Терек, Ногайский Мирза подъехал к нему и с пафосом в голосе сказал:
– Пусть день твой будет благополучным, Наур с храбрым сердцем! По ту сторону Терека, в ногаев степях нет достойнее и отважнее молодца Ногайского Мирзы. Говорят, что по эту сторону реки нет достойнее и отважнее молодца, чем нарт-орстхо Наур.
Говорят, что виднеющие вдали хребты под твоей рукой. Мое владение на другой стороне Терека. Сегодня в единоборстве может погибнуть один из нас, тогда на земле станет на одного молодца-богатыря меньше. Этого делать нам не стоит. Мы должны стать друзьями.
– Если ты прибыл для поединка, я к единоборству готов, если же ты приехал в гости, то хватит у меня гостеприимства, – отвечал нарт-орстхо Наур.
– Услышав твое имя, прибыл для установления дружбы с тобой, – сказал Мирза.
– Очень хорошо, мы будем друзьями друг другу, – заявил Наур, принял гостем Ногайского Мирзу.
Для гостя подобрали из табуна три года не жеребившихся трех кобыл, зарезали их, приготовили угощения. Три дня и три ночи за трапезой провели два богатыря. Утром четвертого дня Мирза замолвил слово:
– Говорят, что ты любовник моей жены, этим обесчестил меня. Позволь теперь мне поразвлечься с твоей женой Сатихой. Если не позволишь, то мы должны вступить в единоборство.
– Виноват в том, что опозорил твою сожительницу. Она живет в твоем доме, а я с ней развлекался. Но она не является твоей женой. Эту женщину ты отнял силой у ее родителей. Нисколько нет моей вины в ее предпочтениях на связи со мной. Однако, при своей жизни не позволю никому обесчестить свою жену.
Два богатыря сошлись для единоборства. Ногайский Мирза был моложе, обладал хитростью и лукавством. Тогда как нарт-орстхо Наур был человек в годах, из-за чего его телесные силы пошли на убывание.
Солнце начинало подниматься над горизонтом, когда Наур и Мирза вплотную схватились.
Единоборство продолжалось до полудня, далее до склонения солнца к закату. К вечеру силы Ногайского Мирзы начали сдавать. Мирза почувствовал свое бессилие перед противником, затем понял, что он однозначно проиграл единоборство, Наур его одолел. Тут ногаец решил вероломством изменить ситуацию в свою пользу. Он нарту Науру сказал:
– Посмотри вверх, в сторону неба, Наур, летающие в вышине птицы говорят, что ты проигрываешь, они все на моей стороне.
Не задумываясь ни о чем, нарт-орстхо Наур посмотрел на небо. В тот же миг Мирза подножкой свалил Наура, прыжком уселся на его туловище. Усевшись на вероломно поверженном Науре, Ногайский Мирза сказал:
– Я тебя одолел. Твоя жизнь в моих руках. С учетом наших предыдущих мужских переговоров у меня нет желания тебя убивать. Позволь мне переночевать со своей женой Сатихой, тогда я не буду убивать, оставлю тебя в живых!
Нарт-орстхо Наур дал понять своему врагу, что будучи живым не может поступиться ни своей честью, ни честью жены. После такого сопротивления Мирза кинжалом отрезал голову Наура, положил ее в одну из перемётных сум.
Жены Наура Сатиха и Белашай, тем временем, несколько дней подряд не слышали звуки музыки и напевы своего мужа. Их тяготило это безмолвие, они находились в тревожном ожидании. К исходу четвертых суток к каждой из них прискакал гонец из числа табунщиков Наура. Сатиху и Белашай оповестили о гибели Наура и намерениях Ногайского Мирзы.
Обе женщины предпочли смертью избежать позора овладения ими убийцей их мужа. Не медля, та и другая, как по сговору, попрощались с обитающими вблизи сельчанами. Сатиха с кручи кургана бросилась в Терек, не сопротивлялась волнам и погибла. Белашай с высокой кручи у кургана ринулась в пропасть и разбилась насмерть.
Прибывшему около полудня к месту былого проживания Сатихи Ногайскому Мирзе показали подготовленный к захоронению труп женщины. Мирза снял с руки утопленницы перстень и уехал за Терек, в Ногайскую Орду. По нему было видно: он уезжает к себе, остро сожалея, что не все задуманное ему удалось осуществить.
Мирза прибыл домой, извлек из перемётной сумы покрытую засохшей кровью и пылью голову нарт-орстхойца Наура, бросил ее к ногам своей сожительницы. Затем сказал ей:
– Вот, эта голова того нарт-орстхойца Наура, которого ты любила больше меня и чьим именем упрекала. А этот перстень тебе, он принадлежал жене Наура – Сатихе, чью красоту ты также использовала для упреков. Теперь есть у тебя, что сказать?
Женщина с застывшим взглядом уставилась на голову Наура, взяла ее в руки, затем со стекающими из глаз по лицу слезами и прерывающимся голосом сказала:
– Не превосходством в храбрости, доблести и силе ты убил Наура. Он намного тебя превосходил и был героем. Видимо, вероломство и измену использовал ты против него. При равных условиях соперничества ни ты и никто другой не смог бы победить нарт-орстхойца Наура.
Факт вероломного убийства Наура открылся сожительнице, считаемой Мирзой своей женой. Ногайский Мирза был опозорен. Он вернул женщину отцу и матери, а сам уехал в сторону татар. К началу ХХ века потомки брата Ногайского Мирзы рассказывали о Науре.
Ко времени гибели Наура у нарт-орстхой Притеречья подросло и прошло становление следующее поколение богатырей-витязей, наиболее известными из них от Кавказского хребта до Волги и Дона стали БугIа (Бугэ), Букалав, ГIомаш (Гомаш), ГIузабий (Гузабий).²

Записано в 1958 г. Эльмурзаевым С.Ч. со слов жителя с. Нога-Мирза-Юрта Умарова Али. Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С.15, 16-20 под названием «Наур и Гожак». В народной среде имели хожднеие отдельные сказания «Нарт-эрстхо Гожак» и «Нарт-эрстхо Наур и Ногайский Мирза». Все три сказания в 1960-х – 1980-х годах дополнялись полевыми материалами исследователей и краеведов. Существенными были сведения А.С.Сулейманова, полученные при сборе и анализе топонимики населенных пунктов Притеречья.
Представленный текст сказания записан в 1989 г. Цечоевым А.Х. со слов жителя станицы Нестеровской (Гажарой-Юрт) Булгучева Ахмеда Амиевича, 1908 г.р. Он близок к варианту, записанному на чеченском языке Эльмурзаевым С.Ч.
Впервые обобщенный вариант сказания опубл.: Сборник сведений о кавказских горцах. Выпуск VI. Тифлис, 1872. С.44. Текст опубликован У.Лаудаевым на русском языке без названия в примечаниях к статье «Чеченское племя».
В ХХ веке было несколько публикаций обобщенных вариантов сказания.

1. Это довольно распространенный эпический показатель храбрости и могущества героя в вайнахских героических сказаниях (примеч. У. Далгат).
2. Имена этих богатырей орстхойского племени сохранились в топонимии долин р. Терека.

Сеска Солса и Горжай

Давно, почти в незапамятные времена, ариштоец¹ Сеска Солса, глава ариштойцев и других племен, проводил вечер в кругу своих соратников и воинов ариштойцев. Они вместе вслух рассуждали: Есть ли край, который в последние два-три благоприятных года не осуществил поставки дяттаг1а на «кормление» войск, не платил подати на нужды вдов с сиротами и часть пошлинных выручек на содержание ветеранов-калек. Рассуждения были обращены к Батоко Шертуко, с которым у ариштой было принято советоваться. Но хитрец Батоко почему-то промолчал. Разговор собравшихся невольно подслушала одна вдова, возвращающаяся с родника с медным к1удалом², наполненным водой. На прошедшую обратили внимание ариштойцы и их глава. «Узнай, Батоко Шертуко: может она знает уклоняющихся от поставок и платежей? Ведь она заинтересована в этом деле».

Батоко Шертуко отправился к вдове для расспросов. «Я долго молчала, не хотела говорить. Как-то вспомнила, что в каждом племени много вдов, на попечении которых сироты. Поэтому скажу все, что знаю. За семью горами живет община Горжая. Четыре-пять лет назад сельчане тех мест в один голос говорили, о постигшей их засухе и массовом падении скота от бескормицы. И засухи, и гибели скота у них не было. Они в некотором смысле присовокупили своих домашних животных к небольшому числу поголовья коров, овец и коз, посвященных почитаемому ими за божество громовержцу Села. Святоше всегда посвящали белых животных, это так называемое «белое стадо». Горжай весь свой личный скот заблаговременно обменял где-то на животных белых оттенков, затем присоединил их к «белому стаду», которое теперь в сущности является собственностью этого затейника. Он же приставил к этому стаду и элгацу³ громовержца своего «ц1ена стага» (ц1ена стаг – «чистый человек») – жрец.

Разномастный скот общинников с того времени объявлен «приплодом белого стада» и его продукция идет на довольствие семей общества как милость громовержца и благотворительность Горжая. Последний не только склонил своих общинников к такому способу ухода от поставок «корма» дружинам, сдачи податей их части поступающих к ним пошлин, но и закабалил народ, возложил на сельчан все работы и заботы по зимовке всего скота того края. Все выгоды этой затеи идут в пользу одного Горжая».

Ариштойцы единогласно решили идти на человека, лишенного благочестия, сострадания к малоимущим и явного угнетателя народа. Быстро собрались и отправились в путь, не дожидаясь рассвета. Воины и их глава преодолели шесть гор и шесть долин. Вот поднялись они на седьмой хребет прекрасных лугов со злаковыми травами, увидели множество стад и отар животных общины Горжая под присмотром пастухов. Особо выделялось белое стадо большим числом поголовья и тучностью животных.

Сеска Солса объявил свой замысел и дал установку воинам дружины.

–  Недостойно действовать скрытно. Надо дать знать Горжаю, что нарт-ариштойцы пришли и собираются осуществить нападение на его личное стадо, которое он с умыслом объединил с животными, посвященными «громовержцу» Села. Пусть приготовится!

– Его стадом, смешанным с животными, посвященными божеству, погашаются накопившиеся долги: поставки дяттаг1а, подати и пошлинные платежи. Но мы оставим ему несколько дойных коров для довольствия его семьи.

–  Стада разномастных животных, именуемых «приплодом белого стада» вернуть в подворья общинников, которые со следующего года должны продолжить внесение необременительных поставок, податей и платежей, установленные еще в древности.

Сеска Солса послал двух переодетых в одежды сельчан воинов для оповещения Горжая о намерениях нарт-ариштойцев. Горжай выслушал послов, выразил недоумение и воскликнул: – «Они не могут напасть на белое стадо, посвященное нашему божеству! Это будет святотатство! Я вам не верю. Тут, видимо, что-то произошло», — сделал заключение Горжай и отправил посланных обратно.

Ариштойцы задумались: «Как уверить Горжая в серьезности наших намерений и принудить его к сопротивлению?» Сеска Солса поговорил с авторитетными людьми из местной общины, те посчитали, что сможет уверить Горжая одна из его невесток, которая первой рано утром ходит за водой. Сеска Солса поручил известному своей логикой и красноречием ариштойцу по имени Це’тох поговорить с невесткой Горжая.

Це’тох задолго до рассвета и утреннего намаза отправился к роднику, откуда брали воду для Горжая. Он дождался прихода невестки главы местной общины и говорит ей:

– Скажи Горжаю, что пришли ариштойцы во главе с самим Сеска Солсой. Они хотят угнать его белое стадо. Пусть приготовится к нападению.

Женщина выслушала его и твердостью в голосе отвечает:

– Приличие не позволяет мне поведать свекру то, в достоверности чего не уверена, ссылаясь на слова неведомого человека. Я не буду ничего говорить.

Возмущенный категоричностью ответа Це’тох резким движением порвал платье невестки Горжая и оторвал себе еще лоскут от ее одеяния. Затем пригрозил:

– Если не выполнишь мою просьбу, то разнесу на всю общину слух, что ты по своему назойливому желанию вступила со мной в прелюбодеяние. Буду здесь, вблизи родника, ждать твоего ответа.

Женщина молча набрала воду и удалилась на некоторое расстояние и сказала Це’тоху:

– Я чиста перед Богом и тобой! Люди же хорошо знают, что ариштойцы не поднимают руку на женщин, не подвергают их насилию. Такие деяния считаются у них позором на всю жизнь для насильника, его родственников и потомков до седьмого колена. Ариштойцы вступают в интимные отношения только со своими женами. Но я передам твою весть свекру.

Невестка, желая выполнить просьбу незнакомца, рассказала Горжаю случившееся несколько иначе.

– Я сегодня рано утром у родника подверглась непристойному насилию от одного ариштойца. Доказательство – мое порванное платье. Он просил, чтобы ты поднял тревогу и приготовился к нападению на твое белое стадо.

Горжай был возмущен,  но с трудом сдержал гнев.

– В твоей семье женщины  всегда отличались высокой нравственностью. Ты, видимо, первая из вашего дома такая бесстыжая! Как могут напасть на стадо, которое я посвятил Селе и всем святым? Не верю, что кто-то решится посягнуть на то, что имеет такое высокое предназначение!

Горжай не поверил невестке. Та возвратилась к источнику, где в ожидании ответа томился Це’тох.

– Я сказала своему свекру, что ариштойцы вот-вот нападут на его стадо. Но он не поверил.

Це’тох возвратился к Сеска Солсе и дружине. Ариштойцы обступили вернувшегося ратника и вопрошали:

– Что тебе удалось сделать?

– Долго ждал и дождался невестки Горжая у родника. Сначала вежливо просил ее сказать правду о наших решительных намерениях. Но она отказалась. Тогда я одним движением порвал ее платье, взял себе лоскут от ее порванного одеяния. Высказал ей угрозу, что разнесу слух о вступлении с ней в прелюбодеяние по ее настойчивому желанию, если не предупредит Горжая о нашей готовности напасть на его стадо. Угроза, видимо, подействовала, она согласилась и ушла. Через некоторое время вернулась и сообщила мне, что Горжай не поверил этой вести.

Затем Це’тох клятвой заверил соратников, что не прикасался к телу этой женщины. Этим он очистил от возможных наветов себя и невестку Горжая.

Ариштойцы поставили вопрос: «Каким образом, какими средствами принудить Горжая к активным мерам и сопротивлению при угоне его белого стада?» Затем они отправились за советом к пастухам.

– Единственное средство – это убить птицу – живой талисман Горжая, сидящую на его башне, – заявили пастухи.

Сеска Солса послал двух лучших стрелков дружины Орусбия и Тимирбия с поручением убить птицу, гнездившуюся на вершине башни Горжая. Оба ариштойца с рассветом отправились к жилищу главы местной общины. Один из них первой же стрелой убил птицу.

Вставший рано Горжай увидел лежащую на земле подворья свою птицу – живой талисман, к которой был очень привязан.

– Кто-то посвятил их в мои дела. Они не оставят меня в покое. Удастся выжить, если защищаться всеми доступными способами и средствами.

Горжай поднял тревогу. Сам вооружился, сел на оседланного коня. Говорят, что он обратился к небу с такими словами и мольбой: «Ариштойцы пришли к моей общине, чтобы угнать мое белое стадо, оберегаемое для Села и всех святых. Я из него приносил вам в жертву лучшее животное. Заступитесь за меня; сегодня не могу положиться на своих общинников, которые отвернулись от меня за старые обиды».

Старые люди сообщают, что мольбу услышал громовержец Села. Поднялась буря, внезапно при чистом небе началась сильнейшая гроза. Непрерывно освещались все уголки земли чередой молний, слышались постоянные раскаты грома. Горжай и небольшая группа его близких родственников пустились в погоню за уводимым стадом.

Сеска Солса хотел, чтобы погоня настигла дружину, уводящее стадо. Князь ариштойцев периодически повторял: «Идите неспешно, пусть нас догонят. Я хочу сжать в своих объятьях Селу». Ариштойцы двигались медленно, их лучшие стрелки шли последними, сдерживая своих коней. Первым, уходящих догнал Села. Солса схватил «громовержца», мощным объятием сломал ему ребра, затем ловким ударом о землю отбросил его в сторону. Гроза внезапно прекратилась, стих ветер, вернулся солнечный день с голубым небом. Но радуга (Села 1ад – «лук Селы») не появилась. Ариштойцы подоспевшего Горжая связали и посадили на лошадь лицом к хвосту, потом пустили вдоль вершины хребта, в сторону его поселения. Небольшая группа сторонников Горжая, из числа его родственников, увидев поверженного громовержца повернула обратно.

Жители всех сел общины разобрали стада, объединенных общим названием «приплод белого стада», составили из своего скота стада на прежней основе. К ним вернулись мир и спокойствие.

Ариштойцы вернулись с белым стадом домой. Обеспечив своим походом довольствие сирот, ветеранов-колек и «кормление» боевых дружин.

Опубл.: Сборник сведений о кавказских горцах. Выпуск VIII. Тифлис, 1875. С. 38. Записано Ч.Э. Ахриевым на русском языке. Первая публикация была без названия. В последующем название появилось, был случай его смены. Содержание же не менялось и оставалось фальсифицированным, т. е. не соответствовало версиям, имеющим устное хождение в народных массах.

Народная версия сохранилась, записал ее со слов своего отца, рассказов других старейшин и распространил в среде своих современников с 1990-х годов уроженец села Бамут Мержоев Маирбек Мурцалиевич, 1940 г.р.

1. Ариштой (ариштояй) – в далеком прошлом одно из самоназваний орстхой – карабулаков в чеченской огласовке.
2. КIудал (кудал) – большой кувшин для воды.
3. Элгац – храм, святилище.

Царь нарт-эрстхойцев Наураз

Говорят, что нарт-эрстхойцы жили в Большой Чечне, над Тереком и в Ингушетии. Нарт-эрстхойцы жили также вокруг Ножай-Юрта. Говорят, что царем-тамадой нарт-эрстхойцев, которые жили там, был Наураз¹. Недалеко от Ножай-Юрта, на горном хребте, есть место, где, якобы, была крепость, в кото­рой жил Наураз. Место, где была крепость, разрушилось. Видны уступы, осевшие за долгие годы.

За крепостью тянется гора «Коновязь Геры». Там жил нарт-эрстхоец Гера.

Место, где жил нарт-эрстхоец Гяла, называется «Гяла-памятник» (т.е. надгробный камень Гялы)*. Гяла поднял его на гору высотой в три километра. Подняв на гору этот камень, он ударом вогнал, говорят, его в землю. Поэтому это место называется «Гяла-памятником».

На трех горах жили Наураз, Гяла и Гера**. Когда случалось, что понадобится топор, то стоило только крикнуть, как с одной горы на другую гору перебрасывали топор.

В те времена, когда вокруг Ножай-Юрта жили нарт-эрстхойцы, в поисках земли из аула Нашха пришли, говорят, чеченцы в Цонтарой, что в Саясановском районе, выше Ножай-Юрта². Там чеченцы сговорились отнять у нарт-эрстхойцев землю, чтобы жить на ней. Сперва чеченцы мирно просили землю. Нарт-эрстхойцы не отдали ее. Тогда чеченцы сказали: — Мы ничего вам не сделаем, если в течение семи дней вы уйдете отсюда.

Если же к этому времени вы не отдадите нам землю, мы пойдем на вас войной.

Когда в назначенный срок царь Наураз и его товарищи не ушли, чеченцы приготовились пойти войной на них. На восьмой день на всех прилежащих хребтах и склонах гор чеченцы, привязав осоку к концам длинных жердей, зажгли ее и начали наступление на Ножай-Юрт³. Когда Наураз увидел все горы в огне, он испугался и, говорят, вместе со своим войском удрал за Терек, не оказав никакого сопротивления.

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 13. Записано С.Ч. Эльмурзаевым в 1959 г. со слов жителя с. Ножай-Юрт Моллаева Муски, 80 лет.

Предание сухо излагает эпические факты, но представляет немалый интерес со стороны топонимических указаний мест, где жили некогда чеченцы и нарты. По рассказу выходит, что они жили рядом, но чеченцы отвоевывали у них землю. Здесь примечательно указание на то, что свои походы за землю чеченцы начинают из страны Нашха, легендарной прародины чеченцев. Из предания следует, что нарты – это не чеченцы. Заслуживает внимания само иранское имя «царя» — тамады нарт-эрстхойцев – Наураза (от «нау» — «новый», «руз» — «год»). Предание в эпической форме отражает отдаленные события, имевшие место на территории, населенной чеченскими племенами (примеч. У. Далгат).

1. Согласно преданий, имя царя нарт-орстхойцев было Наур-ас, при этом приставка «ас» (и перед, и после имени) означало, что носитель имени принадлежит к правящему роду (племени). В некоторых письменных источниках Наур-ас назван Ездноуром и Азнауром (Эльмурзаев А.С. Многоликая Россия: Кавказ и его народы. Арстхой // Жизнь национальностей. № 3. М., 2012. С. 15,16). Вайнахи в прошлом должность (сан) ставили после имени, например: Николай – паччахь («Николай – царь»). Наур-ас жил в столице царства – Тюмени Кавказской, в низовьях Терека. В Ножай-Юрте была одна из его летних резиденций.

2. Земли Ичкерии и соседних областей были нужны не людям из Нашаха, а воеводам из Терского города Московского государства для непосредственной стыковки подконтрольной им территории с владениями правителей Восточной Грузии.

3. В то время Наур-ас уже не занимал ни царский, ни княжеский престол, его не было в живых. Полегли в прошедших сражениях и его дружины. Горцы Северного Кавказа, в т. ч. и вайнахи, состояли в ополчении при войске царя Кахетии, союзника Москвы. Вайнахи вместе с иноземцами принимали участие в штурме башенного комплекса и всего городища резиденции своего бывшего владетеля. Городище и цитадель в сложившихся обстоятельствах, видимо, защищали слуги царя, женщины, старики и искалеченные в боях ветераны.   

* Этот каменный памятник, говорят, весит пять центнеров (примеч. сказителя).

** Между этими тремя горами будет расстояние в пять-восемь километров (примеч. сказителя).

Башня Наураза¹

Близ дороги, ведущей в Ножай-Юрт, проходит хребет, который называется «Разрушенный хребет» («Боьхна-берд»). На его гребне, говорят, стояла башня царя, предводителя нарт-эрстхойцев – Наураза². На хребте видны какие-то насыпи – будто бы там стояла большая башня. Земля там местами обгоревшая, имеются большие комья, будто бы там были какие-то строения. Старики-сказители из Ножай-Юрта рассказывают:

Когда с горных высот вайнахи войной пошли на царя нартов Наураза и уже настигали его, он оттуда (где была крепость) забрал свою золотую казну и унес ее на восток, за речку Ямсу. Вот как он ее переносил: он заставил войти в речку Ямсу подчиненных себе нартов, они стояли в ряд поперек реки, заставил их возвести каменный вал и по нему перенес свою казну на восток к хребту, на котором имеются Молланийн-бярзанаш («Холмы мулл»). Там, по воле Наураза, и спрятали эту казну. Он надеялся при удобном случае вернуться и забрать ее оттуда. Однако Наураз и его воины, разгромленные и разогнанные чеченцами, никогда больше не возвращались³.

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 8. Записано С.Ч. Эльмурзаевым в 1958 г. в с. Ножай-Юрт со слов учителя Битиева Хасмагомеда.

1. Это предание дополняет предыдущее – «Царь нарт-эрстхойцев Наураз» (примеч. У. Далгат).

2. Наураз и здесь «предводитель» нарт-эрстхойцев, возможно, что «Наураз» и Наур из сказания «Наур и Гожак» имеют аналогии (примеч. У. Далгат).

3. Сказители во сто крат и более преувеличили возможности своих предков. Видимо, это одна из особенностей сказаний и преданий. Царь Наураз, точнее Наур-ас, — историческая личность. Он был этническим орстхойцем. Царем он был не только для нарт-орстхойцев, но и для ряда других народов Северного Кавказа и равнин Предкавказья. Под ним была сильная для времен позднего средневековья держава – Тюменское царство (Кавказское), включавшее не менее девяти княжеств, из которых орстхойскими нужно считать четыре: Алкунское, Брагунское, Харачоевское (название условное) и собственно Тюменское. В Тюменском княжестве орстхой преобладали среди оседлого населения.

Царство Кавказская Тюмень первым, в 1428 г., вышло из состава Золотой Орды. Через десятилетие за ним последовали Крымское и Казанское ханства, Ногайская Орда и т. д. Последним отпало Московское княжество (Залесская Орда). Соседние народы и владетели стран Восточной Европы именовали царство Тюменским ханством (Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией… М., 1963. С.42).

Столица царства [Кавказской Тюмени] находилась на перекрестке сухопутных и водных торговых путей, намного преобладая над столицей Астраханского ханства. Город стоял между двумя северными рукавами дельты Терека. Торговый оборот был огромен, выгоды населения от торговли, животноводства, земледелия, рыболовства и других промыслов были поразительными. На острове Чечень была база и был сборный пункт на тысячу воинов с названием «Цеча» (аналог «Сеча» казаков). До подъема уровня вод Каспийского моря на острове были источники пресной воды. Окрестности о. Чечень – бесценные места для рыболовства, обитателями острова и жителями страны умело использовались для торговых сношений со Средней Азией. При северо-восточном ветре течения Волги и Терека сталкивались у южной оконечности острова, образовывали сильный водоворот, объединялись в одно течение и направлялись к заливу Кара-Богаз-Гол юго-восточного побережья Каспия. Страна процветала. В Тюмень бежали страждущие от нищеты, произвола и гнета властей из всех южных областей Восточной Европы. На эти обстоятельства с завистью и ненавистью смотрели правители сопредельных государств. Их крайне раздражало то, что Тюмень не выдавала ни мирных переселенцев, ни преследуемых властями беглецов.

Наур-ас правил царством с начала 1550-х годов. Царь жил в столице своего государства, а в период жары летних месяцев находился в одной из своих резиденций, располагавшейся недалеко от Ножай-Юрта.

Задолго до вступления на царский престол Наур-аса Москва с согласия тогдашнего царя Тюменского поставила под предлогом мирных торговых надобностей свой город (Терский город) на левом берегу самого северного рукава Терека, через рукав от столицы Тюмени. Это сыграло роковую роль в истории царства Кавказской Тюмени.

После падения Казанского и Астраханского ханств (середина 1550-х годов) против Тюменского царства сложилась коалиция государств во главе с Москвой. Коалицию напрямую и косвенно всячески поддерживали Персия, царства Восточной Грузии, Крымское ханство, Ногайская Орда, часть кабардинских князей и некоторые владетели из Дагестана. Они-то и составляли коалицию.

Из поставленного Москвой Терского города началась агрессия против Кавказской Тюмени в 1560 г. Контингент войск Ивана IV (Грозного) переправился через рукав Терека и без сражения при поддержке предавших своего царя Наур-аса сановников и военачальников занял столицу другого государства и стал там гарнизоном. Главным коллаборационистом в этом деле выступил один из тюменских мурз Мамай Агишев, который несколько позже крестился в Москве и был наречен Василием Агишевичем (Кушева Е.Н. Там же. С. 230). Со временем туда же перенесли все хозяйство и деятельность Терского города Московского государства. Про столицу Тюмени через десятилетия и века напрочь забыли. Бывшую столицу другого суверенного государства стали именовать русским Терским городом, некоторые называли Терским городом Московитов. Там хорошо обосновались воеводы московского царя. Центр оживленной международной торговли постепенно переместился в Астрахань, торговля же в Тюмени стала частью внутренней торговли Московского государства.

В последующие от начала агрессии годы, после ряда неудачных для войск Кавказской Тюмени сражений царь Наур-ас будучи раненым был пленен. Через некоторое время каким-то образом получил свободу, но престола лишился навсегда. Позже, по одним сведениям преданий, погиб, по другим – стал ханом одной из Ногайских Орд.

Как целостное государство – Тюменское царство перестало существовать в 1590-х годах. Одноименное княжество просуществовало в урезанном состоянии еще полвека. Несколько княжеств из состава бывшего Тюменского царства влачили свое существование еще в XVIII в.

Московское государство нуждалось с XVI в. в прямых сухопутных сообщениях с царствами Восточной Грузии, т. е. в участке общей границы. Поэтому через несколько лет от новоявленного Терского города начались военные походы объединенных войск кабардинских князей московской ориентации и Московского государства вдоль рек: Терека, Сунжи, Аргуна и их притоков, от устьев вверх к истокам. Походы объединенных войск поддерживались с юга воинскими силами грузинских правителей и собранным ими ополчением из предков современных северокавказцев, включая горцев-вайнахов. Ударам подверглись княжества бывшего царства Кавказской Тюмени. Сражения орстхойцев в средние века с войсками соседних государств чеченские сказители и писатели представили своими завоеваниями.

При ситуации, когда уже давно не было ни царя Наур-аса, ни его дружин, горные вайнахи, входившие в ополчение при войске кахетинского царя вместе с иноземными войсками штурмом взяли башенный комплекс и в целом городище резиденции своего бывшего царя.

О штурме свидетельствуют четыре века с лишним спустя, следы пожарищ и подъемный археологический материал на местности. В письменных источниках, в т. ч. трудах Татищева В.Н., Карамзина Н.М., Соймонова Ф.И., Потто В.А., Лаврова Л.И., Кушевой Е.Н., Ахмадова Я.З., есть фрагменты истории и трагедии Тюменского царства. Через века факты истории в искаженном виде дошли и через устное народное творчество до широких масс людей многих поколений. Несомненно то, что люди разных национальностей и социальных групп, независимо от своих политических убеждений и религиозных воззрений не побегут туда, где подвергают гнету, насилию и отсутствует правосудие. Люди средневековья находили в нарт-орстхойских княжествах корм, кров и условия для безопасного и достойного существования.

4. Краткие замечания российских писателей XIX века об орстхойцах (карабулаках). Замечания написаны в разгар Кавказской войны (1817 – 1864 гг.) о народе – их противнике.

1) «По преданиям, существующим между горскими народами, карабулаки в древние времена составляли сильное воинское колено, которое было уважаемо от соседей как за храбрые дела, так и за соблюдаемую в общежитии справедливость» (Броневский Семен. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М., 1823. С.168).

2) «По преданиям, которые существуют среди горских народов, карабулаки образовали в древние времена воинственное и очень сильное племя, которое соседние народы уважали за их храбрость и мудрое самоуправление» (Бларамберг Иоган. Кавказская рукопись. Ставрополь, 1992. С.221).           

Хребет семи братьев нарт-эрстхойцев

В детстве я слышал от отцов своих, что в давным-давно-прошедшие времена, в краю, где мы сейчас живем, находилось большое село нарт-эрстхойцев. Среди нарт-эрстхойцев жили семь братьев и одна сестра. Все они были одинаковой силы и доблести. Все это произошло еще до наших семи предков, когда люди переселялись из Нашхи¹ в Ялхой-Мохк.

Место, где постоянно жили братья и сестра, называлось «Хребет семи братьев нарт-эрстхойцев». Семеро братьев-нартов обладали неимоверной силой. Жители Ялхой-Мохка не могли поэтому ничем противостоять братьям, притеснявшим людей. Тогда люди сговорились хитростью одолеть нартов². Когда семеро братьев и их сестра улеглись спать в своем доме, люди подождали пока они уснут, украдкой пробрались в дом и свалили большую опору, стоявшую посреди дома. Кровля обрушилась, и под ней были погребены нарт-эрстхойцы³.

Близ нашего села есть два больших камня. Рассказывают, что это две опоры от бывших здесь нартских ворот. Когда погибли семеро братьев и их сестра, говорят, отсюда ушли и все другие нарт-эрстхойцы.

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 12. Записано С.Ч. Эльмурзаевым в 1960 г. в с. Ялхой-Мохк (тогда Ножай-Юртовского района) со слов Саламова Раасу (1889 г.р.).

1. В этом сказании, …, говорится о том, что чеченцы изгоняют нарт-эрстхойцев из Нашхоя, вернее оттуда, где сейчас находится село Ялхой-Мохк. Тематически это сказание близко примыкает к предыдущим: «Царь нарт-эрстхойцев Наураз», «Башня Наураза». Во всех этих сказаниях чеченцы вытесняют своих врагов – нарт-эрстхойцев, причем борьба происходит из-за овладения землей (примеч. У. Далгат).
2. Вытеснение нарт-орстхойцев из многих населенных пунктов Ичкерии и других краев с разгромом их войск произведено в XVI веке (1560-е и 1590-е годы) и дополнительно в XVII в. (конец 1610 годов) не силами предков современных чеченцев, а объединенными силами иноземных войск (Московского государства, кабардинских князей, царей Восточной Грузии и проч.). В XVII в. в походе приняли участие и отряды владетелей из Дагестана. В составе отрядов (войск) Кахетии во всех случаях были ополчения из северокавказцев, включая чеченцев. В первые десятилетия XVII в. сильное Восточное вайнахское княжество, созданное орстхойцами и входившее ранее в Тюменское царство (Сев. Кавказ), перестало существовать. Изгнать семьи погибших в сражениях нарт-орстхойцев не составило труда.

     На этих реальных исторических событиях сложились народные сказания, которые пройдя через поколения обросли мифами. Вот что объединяет сюжеты многих сказаний и преданий, записанных в Чечне за два последних века. Перечисленные У. Далгат сказания входят в их число.

3. Гибель семи братьев – нарт-орстхойцев и их сестры лишь эпизод из сражений 1560-х и 1590-х годов. Согласно предания обрушение башни семи братьев и гибель ее защитников произошло путем подрыва мощного порохового заряда отрядом русских войск из Терского города (бывшей столицы Тюменского царства). Войска московских князей и царей имели опыт подкопа и подведения пороховых зарядов под укрепления противника еще до штурма Казани. Чеченцы к этому событию имели весьма косвенное отношение.      

Башни нарт-эрстхойцев

На противоположных берегах речки Ясса стояли две башни. В одной башне жил молодец, в другой — девушка. Молодец очень любил девушку, но она не соглашалась выйти за него замуж.

Когда молодец сказал ей, что хочет она или не хочет, но все равно должна пойти за него замуж, девушка ответила:

— Я пойду за того, кто в споре со мной одолеет меня силой и доблестью.

Они бросили два камня на спор: кто кинет дальше. Когда посмотрели на брошенные камни, оказалось, что они на одинаковом расстоянии от места, откуда их бросили. Обэтих двух камнях и говорят, что тогда-то их бросили на спор один молодец и девушка.

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 9. Записано в 1959 г. в с. Мескеты Ножай-Юртовского района со слов писателя Абузара Айдамирова.

 Мельничные жернова нарт-эрстхойцев

Выше Зандак-аула проходит невысокий хребет, который называется Ов-Мохк. За ним протекает речка Ярхсу. Под Амар-вершинами лежат два камня, которые, говорят, были жерновами мельницы нарт-эрстхойцев. Они, действительно, по виду напоминают жернова. Некоторые уверяют, что это жернова от ручной мельницы; и действительно, на верхнем камне имеется углубление, будто бы предназначенное для того, чтобы крутить его кистью руки. Камни те такие большие, что, сидя на лошади, можно на них разворачиваться в разные стороны.

На плоскогорье Шамси, близ Зандака, вокруг селений Ножай-Юрт и Дарги, есть места, где, говорят, раньше были могилы нартов.

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 9. Записано в 1959 г. в с. Зандак Ножай-Юртовского района со слов учителя Алимпаша Мартынкаева.

1. В микротопониме Зандака (несколько селений) фиксируются вершины, связанные с именами нарт-орстхойцев Амира, Дюйра и Атайя (Сулейманов А.С. Топонимия Чечни. Грозный, 1997. С.364).

Теча и его возлюбленная Цай

Повыше Саясана, между хуторами Алерой и Турты¹, в горах жили нарт Теча и его возлюбленная Цай. Теча жил на высоком склоне Рагний ургаш (Расщелины хребта), что рядом с хутором Турты. Это место наводит на мысль, что здесь когда-то жил человек. Местность эта называется Теча-корт (Гора Течи). Его возлюбленная Цай жила на Джамби-ирзе (Поляна Джамби). Это место называют Цай-кераг (Камень Цай). Теча и Цай были нартами. Они очень любили друг друга. Между местностями, где они жили, будет расстояние в 4 — 5 километров.

Однажды вечером Теча на своем склоне заиграл на дечиг-пандуре², напевая красивые мелодии. Он пел и играл так, чтобы слышала Цай. Это было в то вечернее время, когда скот возвращается с пастбищ. В местечке Айти-Мохк³, на Поляне Джамби, нарт Цай, возлюбленная Течи, доила коров. Она так заслушалась мелодией, которую наигрывал на пандуре ее возлюбленный, и мысли ее так рассеялись, что она сдаивала молоко от десяти коров на землю.

Нарт-эрстхоец Теча увидел это издали и, не сходя с места, оторвал от горного хребта скалу величиной в три-четыре арбы. Ради шутки он бросил скалу к Цай⁴. Она очень обрадовалась этой шутке и в ответ бросила в направлении к Тече, к расщелинам хребта, другой камень. На камне, брошенном Течей, Цай на радостях так [бурно] протанцевала, что, повернувшись на пятках, сделала одну выбоину на камне, а ударив рукой — сделала вторую. После этого на том же камне, который и в ширину и в длину имел по 3 метра, вновь принялась танцевать.

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 10. Записано экспедицией ЧИ НИИ в 1960 г. в с. Алерой со слов Болтукаева Ханмагомеда (1911 г.р.).

1. Саясан, Алерой и Турты – ныне села Ножай-Юртовского района Чечни на побережье р. Аксай (вайнахск. название реки – Ясси, Ясса).

2. Дечиг-пандур – трехструнный музыкальный инструмент типа балалайки.

3. Айти-Мохк – в прошлом название местности, ныне село Ножай-Юртовского района Чечни в левобережье р. Ямансу.

4. И в микротопонимии с. Аллерой (лев. Берег Ясси) фиксируются так называемые «памятники нарт-орстхойцев»: 1) Цайкхераге – «Цая валуну к»; 2) Теча корта – «Теча вершина». Их этимология там искажена (Сулейманов А.С. Топонимия Чечни. Грозный, 1997.С.341,342). 

СКАЗАНИЕ О ДЕВУШКЕ-НАРТ¹

Чеченцы жили в горах. Когда им не стало хватать своего края, они попросили земли у предводителя нарт-орстхойцев Наура², проживавшего в Ножай-Юрте. Нарт-орстхойцы, считая себя сильными людьми, не откликнулись на эту просьбу. Тогда чеченцы послали им сообщение о том, что если те добровольно не отдадут свои земли³, то они придут к ним с войной. 

На восьмой день после этого сообщения чеченцы⁴ с длинным остроконечными пиками в руках и громкими криками стали приближаться к землям нарт-орстхойцев. Нарт-орстхойцы, испугавшись, бежали за Терек. Там они воздвигли башню и прорыли пещеру. 

У Наура была жена по имени Сати. Она жила в ауле Давлет-гири. Бывало, заиграет Наур у одного края пещеры на пондаре, она пускается в пляс у другого края пещеры. 

Нарт-орстхойцы жили в шалашах, где находился аул Бан. 

Нарт-орстхойцы постепенно вымерли. Говорят, что их уничтожили низкорослые люди. Осталась от них только одна девушка. 

Однажды один человек с шестьюдесятью всадниками отправился на поиски людей. Он прошел Дагестан, Нясаре, Хребет Давлетгирея, но никого не встретил⁵. 

– Если бы в этих краях жили люди, то где-нибудь курился бы дым, – думали всадники, озираясь по сторонам. 

Как-то они заметили, как вдали клубится – небольшой дымок. 

Подъехав к этому месту, всадники увидели, что это не дым, а пар: он поднимался над (лечебной) водой. Около воды они заметили огромные следы от копыт коня. Они сели у воды в надежде, что конь этот вернется к этому источнику. Прошло некоторое время, и перед ними верхом на коне появился огромный человек. Они быстро окружили его, а предводитель сказал: 

– Спешивайся, мы славные чеченцы. 

Огромный человек тут же похватал их и побросал в шалаш. Убедившись, что спастись от него невозможно, чеченцы стали просить нарта, чтобы он отпустил их. 

«Они мне ничего плохого сделать не смогут», – подумал нарт и отпустил их. 

– Мне отец говорил, – сказал нарт, – что в последующие времена появятся люди с мягкими телами, но с храбрыми сердцами. Этими людьми оказались вы. Не вздумайте сделать мне что-либо плохое. Я не мужчина, а пятнадцатилетняя девушка, – произнесла девушка-нарт. 

Она рассказала, что выйдет замуж лишь за того, кто одолеет ее в схватке⁶. 

Предводитель предложил приехать через год помериться с ней силой. 

Девушка-нарт вырвала с головы волос, связала им предводителя, бросила его наземь и сказала: 

– За такого я не выйду, а выйду за того, кто бремя по дому будет нести сам. 

Некоторое время спустя в этих краях оказался человек по имени Ногаймирза. Он дал знать, что готов бороться с девушкой-нарт. 

– Спешься с коня, – сказала девушка-нарт. 

– Я и верхом на коне одолею тебя, – сказал Ногаймирза и одолел девушку-нарт и уселся ей на спину. 

Девушка-нарт согласилась выйти за него замуж⁷.

Опубл.: Сказки, сказания и предания чеченцев и ингушей. Грозный, 1986. С. 285, 286. Записано студентом ЧИГУ им. Л.Н. Толстого на чеченском языке со слов Эльмурзаева М. (97 лет) в 1971 г. в с. Шали ЧИАССР. Хранение и перевод на русский язык А.О. Мальсагова.

1. Чеченцы соединяли слова «нарт» и «арштхой» в общее имя «нарт-арштхой».
2. В сказании перепутаны орстхой: царь Наураз и князь Наур. По преданию, царь Наураз не жил в Ножай-Юрте, там находилась одна из его летних резиденций.
3. Пустующих краев с плодородными землями и удобствами для жизнедеятельности в средневековье хватало, в горном Ножай-Юрте жилось нелегко. Но предки чеченцев и ингушей избегали поселения в доступных для чужеземных войск местах. 
4. Предшественники чеченцев и других северокавказцев (отцы тех и этих) пришли в Ичкерию в 1560-х годах ополчением в составе иноземной армии (грузинских войск). Иноземцы выгнали царских слуг, живших в башнях Ножай-Юрта, а из окрестностей изгнали семьи ушедших на войну орстхойцев. 
5. В сказании отразился массовый уход орстхойского народа в Малую Азию по итогам Кавказской войны (1817 – 1864 гг.), когда множество поселений ушедших стояли безлюдными. Только один из пяти – западный (не самый большой) массив орстхойского народа имел около ста поселений.
6. Сказание составлено из отдельных фрагментов других сказаний.
7. Перед самым переселением орстхой выдавали своих девушек за представителей племен, с которыми до этого не роднились. Со знатью кабардинцев и ногайцев вступали в кровно-родственные отношения веками. 

Хорачоевское сказание

Аул Хорачой¹ расположен на дне глубокого ущелья того же названия, в котором пролегает дорога, соединяющая укр. Веден [Ичкерия] с укр. Ботлих [Средний Дагестан]. Между двумя грядами гор, образующими Хорачоевское ущелье, внизу, к югу от аула, тянется высокая и узкая коса, на оконечности которой, верстах в трех от аула, как на острие меча, возвышается каменная башня, давно уже принявшая наклонное положение, полуразрушенная, но еще не развалившаяся. Башня имеет форму четырехгранной пирамиды с усеченной верхушкой и сложена из дикого камня. Что кладка башни была прочная, доказывается ее существованием в настоящее время. Кем она построена ­предками ли нынешних ичкеринцев, или пришельцами из Дагестана, или другими неведомыми обитателями страны? — на этот вопрос ни сама башня, ни народные сказания не дают достоверного ответа; но я склонен думать, что строителями башни были дагестанцы, так как по форме своей и по кладке камня она ничем не отличается от подобного рода сооружений в Дагестане. Между веденцами ходит мнение, будто на потолке башни высечен или выложен каменный крест. Я этого не заметил, хотя и очень внимательно рассматривал потолок. Эта башня² и послужила предметом приводимой здесь лeгенды.

Племя это называлось эрбый³, а мать семи братьев носила имя Эрте-Эмиль. Если не было на свете людей сильнее эрбый, то и не было женщины красивее и пышнее Эрте-Эмиль. Из гордости братья построили себе высокую башню, а потом достали живой воды² и хотели напиться ею, чтобы прожить до дня воскресения [мертвых]. Найденную воду они спрятали в башне, а сами пошли сзывать к себе друзей-приятелей, желая и их напоить живой водой. Когда они ушли, мать их Эрте-Эмиль надумала выстирать что-то из своей одежды. Стала она искать воду и напала на живую воду, спрятанную ее сыновьями.

Не зная свойства этой воды, она взяла ее. Сначала отпила немного, а остальное употребила на мытье одежды. Окончив свое дело, Эрте-Эмиль вылила помои во двор, где ими утолили жажду петух и барашек. Приходят домой братья эрбый, начинают искать воду и не могут найти. Страшно рас­сердившись, они спрашивают мать: «Куда девалась принесенная нами живая вода?» «Живая?» — восклицает мать. «Про какую живую воду вы говорите? Была тут вода — я взяла да вымыла ею что мне было нужно из одежды». Услышав это, братья сказали друг другу: «После того, что сделала с нами мать наша, нам нельзя жить с ней вместе»,- и немедля ушли из родительского дома. Шли они очень долго и в одном месте повстречались со страшным змеем, пожиравшим и скот, и людей. Братья не испугались змея и начали войну с ним. Воевали они с ним долго, пока не обратили его, наконец, в бегство. Но и тогда они не оставили врага: он бежит — и они бегут за ним (где он бежал, земля под тяжестью его тела- опускалась, и таким образом по его следу образовалась глубокая балка, та самая, по которой ныне течет река Сунжа⁴⁾, и так бежали до тех пор, пока не нагнали его, а нагнав, не убили.

После того братья пошли себе дальше, но куда они зашли и где поселились,- ни один человек этого не знает. Мать их Эрте-Эмиль и петух с барашком, напившиеся живой воды, живут — говорят люди — и теперь, и будут жить ДО дня воскресения. Еще говорят, что Эрте-Эмиль все ходит по свету, все ходит разыскивая своих сыновей, а петух с барашком везде сопровождают ее⁵.

Опубл.: Семенов Н. Туземцы Северо-Восточного Кавказа. СПб, 1895. С. 113.

1. Историческое прошлое Харачоя неразрывно связано с восточным вайнахским княжеством, созданным орстхойцами в средневековье. Оно прекратило свое существование не раньше XVII в. Харачоевское княжество было вновь воссоздано на стыке XVII – XVIII вв. со столицей Ца-Ведено (старое название Ахки-Юрт) и просуществовало до 1750-х годов.

Этимология слова «харачой» близка к этимологии этнонима «арстхой» («орстхой»). Если этноним означает «народ ас (ац)» — асы (ацы), то «Къ(а)ра – асой» / «К(а)ра – ацой» есть «Страна, государство, держава» асов (ацов)». Слово «Къра(л)» как «государство, страна, держава сохранилось в языках карачаевцев и балкарцев (Карачаево-балкарско-русский словарь. М., 1989. С.419). К примеру, Алкунское княжество фиксируется в некоторых письменных источниках и как «Кара Алкан», и как «Кара къо-Алкан» («Каракалкан»). Къо-Алкан (Калкан) – «правящий Алкан», т.е. столица. Видимо, первоначальный термин «Къ(а)ра(л) – асой (ацой)» из-за многовекового живого обращения среди этносов, говорящих на разных наречиях или на разных диалектах одного наречия, деформировался до ойконима «Харачой». Для сравнения, «Карачай» сохранился лучше.

• Предшествующим современным чеченцам населением Ичкерии, в том числе первоначальными жителями Харачоя и его окрестностей, уверенно признаны орстхой (нарт-орстхой). Тамошние древние поселения с их каменными постройками и могильниками являются частью памятников нарт-орстхойцев (Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М., 1973. С.170-171; Сулейманов А.С. Топонимия Чечни. Грозный, 1997.С.288).
• Арбий (эрбий) – в прошлом одна из орстхойских родоплеменных групп, ответвление Цечой (Эльмурзаев А.С. Многоликая Россия: Кавказ и его народы. Арстхой // «Жизнь национальностей». № 3. М., 2012. С.9).
• Со следом «змея», точнее «сармака» (дракона), предания связывают то балку, по которой протекает р. Сунжа, то балку русла р. Ассы.
• Образ «матери», скитающейся с барашком и петухом, перекликается с образами, скитающихся по снежным вершинам матери с дочерьми, преследуемых нарт-орстхойцами в сказании «Две дочери, мать и Сеска Солса».

Ялхой-мохкское сказание

В прежние времена аул Ялхой-Мохк¹ против нынешнего был гораздо больше. В нем жили семь братьев богатырей, отличавшихся силой и молодечеством. Все их очень боялись, так как они мужчин убивали, а женщин подвергали насилию². Была у братьев единственная сестра такой красоты, что, пожалуй, красивее всех на свете. Однажды она пошла к роднику и стала мыть в нем вату. Вату она положила на серебряную доску и, поливая ее водой из родника, била потом золотыми палками. В то время, когда она это делала, подошли к роднику пастухи с гор и заметили, что у нее сквозь разорванное платье что-то белеется, как молоко или, как только что выпавший снег. Пастухи остановились и спросили сестру богатырей: «Девушка, что это у тебя белеется: лоскуток платья или тело твое?» Она сказала: «Тело». — «Ой-ой! какое белое тело!»³ — удивились пастухи и ушли себе. Сестра богатырей окончила свое дело и пошла домой, а вскоре после того умерла от дурного глаза пастухов⁴. Братья выкопали могилу и похоронили сестру. Потом младший из них пошел на речку Гумс и отыскал каменный столб для памятника на могиле. Столб был такой тяжелый, что восемь пар быков не могли бы стронуть его с места, но младший брат взвалил его себе на плечи да один и принес на кладбище. Потом он один же и сразу воткнул столб в землю около могилы сестры. Стоит этот памятник и теперь, и на нем ясно видны пальцы богатыря⁵.

Покончив с похоронами сестры, братья сказали друг другу: «Теперь нам нечего делать здесь, пойдемте путешествовать по-свету». И пошли они путешествовать по свету. Шли очень долго и почувствовали сильный голод. Тогда они завернули в аул и зашли в саклю одной бедной вдовы⁶. Вдова приняла их, как гостей, попросила сесть отдохнуть и начала готовить для них еду. Сначала она разложила огонь и повесила над ним котел, да такой большой, что в нем, наверное, можно было бы сварить целого быка или лошадь, а потом взяла и бросила в котел такой маленький кусочек мяса, что видеть нечего было.. Заметив это, братья говорят один другому: «Что нам в этом кусочке мяса? Она хочет нас оставить голодными». Между тем мясо сварилось, и вдова стала просить кого-нибудь из братьев снять котел с огня. Пошел старший брат: бился, бился он, но снять котел не мог. Пошел к нему на помощь второй брат, потом третий, потом четвертый, но и вчетвером они ничего не смогли сделать. Тогда вдова пошла сама и одной рукой сняла котел с огня. Начала она выкладывать из котла мясо и выложила его столько, как будто в него был положен целый бык. Затем она бросила в котел галушки, приготовленные из горсточки муки, и опять повесила его над огнем. Когда же и галушки сварились, вдова выложила их вместе с мясом на несколько огромных блюд и предложила гостям закусить. Гости наелись досыта, а мяса и галушек осталось еще столько, что хватило бы на сто человек. Утолив голод, братья спрашивают хозяйку: «Как это ты сделала, что из положенных в котел маленького куска мяса и горсточки муки у тебя наварилось так много мяса и галушек?» Вдова не знала, что гости ее богатыри⁷, и на вопрос их ответила так: «Дай бог погибнуть всем нынешним богатырям! С тех пор, как эти люди появились на свет, все в мире стало оскудевать. Теперь уже нет и не будет, ни той пшеницы, ни того мяса, которые были прежде, и то, чем я вас накормила, это последние остатки прежней благодати». И еще раз сказала: «Пусть будет проклято народившееся племя богатырей!».

Печально выслушали братья проклятье старухи и простившись с ней, отправились обратно в свой аул Ялхой-Мохк, а когда пришли, то почувствовали, что им стало тяжело жить на свете. Подумали они и решили умереть. Отправившись на ялхой-мохкское кладбище, братья вырыли себе там одну общую могилу и натаскали к ней с Гумса много камней. Потом, возвратившись в аул, они собрали все аульное население и объявили ему о своем решении умереть, завещав, чтобы после смерти их всех положили в одну могилу и над могилой сделали курган из заготовленных ими камней. После этих распоряжений братья расплавили в огромном котле красную медь и начали пить ее из огромных чашек. Младший брат наполнял чашки и угощал шестерых старших, а когда шестеро старших, напившись меди, попадали на пол сакли, он поднял котел и сам выпил все, что в нем оставалось. Но не сразу умерли братья. Они еще долго мучились, восклицая один за другим: «Ой, все кипит у меня внутри, ой, все кипит!» И сказали они собравшемуся народу: «Пусть дно котла будет вечно напоминать вам, как кипит у нас внутри». После смерти братьев народ исполнил их завещание: положил их всех в одну общую могилу и воздвиг на ней курган из заготовленных раньше камней.

Так умерли ялхой-мохкские богатыри, предки нынешних ялхой-мохкцев и дно котла напоминает всем об их страданиях перед смертью. Налейте в котел воды и поставьте его на огонь. Когда огонь разгорится, в котле начнется шум. Этот шум инапоминает нам о том, какой смертью умерли наши [ялхой-мохкцев] предки.

Опубл.: Семенов Н. Туземцы Северо-Восточного Кавказа. СПб, 1895. С. 115.

1. Ялхой-Мохк – небольшой ичкеринский аул, на кладбище которого действительно свалена груда камней, по форме своей напоминающая обыкновенную насыпь, только в больших размерах, делаемую туземцами над могилами своих покойников (примеч.                Н. Семенова). 

Ныне Ялхой-Мохк – село в Курчалоевском районе Чечни. Является административным центром Ялхой-Мохского сел. поселения. Расположено на прав. берегу р. Гумс, к юго-востоку от районного центра Курчалой. Население менее 5500 человек. Сельчане утверждают, что здесь в далеком прошлом жили семеро братьев нарт-орстхойцев и их сестра. Они были владельцами всей Чечни и ее защитниками. Их боялись все.

2. До относительно недавнего времени жители Ялхой-Мохка и окрестных сел, даже исповедуя ислам, считали покинувших в старину этот край нарт-орстхойцев людьми благочестивыми, просьбы которых Бог исполнял. Поэтому вблизи оставшихся от нарт-орстхойцев памятников люди в засуху просили дождь и осуществляли жертвоприношения. Больные просили домочадцев и родственников предоставить им возможность некоторое время в покое побыть в местности, исторически связанной с этими воинами. Говорили, что там начинают чувствовать себя лучше, как будто вовсе поправились. 

К злодеям, насильникам и жестоким угнетателям своих предков такого почтения и благовейного отношения не бывает. Выходит, в исторической памяти чеченцев нарт-орстхойцы остались суровыми воинами и правителями, но благородными и справедливыми людьми, защитниками мирных созидателей. 

3. Белизна тела, по старым вайнахским эстетическим понятиям, считалось основным достоинством красавицы (примеч. У. Далгат).
4. У вайнахов вплоть до недавнего времени вера в дурной глаз была очень сильна (примеч. У. Далгат).
5. Многие ичкеринцы уверяли меня, что они сами видели памятник и что на нем ясно сохранились следы пальцев гигантской руки. Конечно, в ноздреватой поверхности каменных глыб, долго подвергавшихся действию атмосферы, при известной игре воображения можно отыскать все что угодно (примеч. Н. Семенова).
6. Показательно, что вдова не только имеет благодатные продукты, но способна одной рукой сделать то, что не под силу четырем.
7. Здесь под «братьями – богатырями» подразумеваются нарт-эрстхойцы (примеч. У. Далгат).

Предание об Ахмеде-благодетеле¹

Ахмед был охотник, который своей охотой содержал и кормил целое селение, где жили триста человек.

Однажды он пошел на охоту и в течение дня не увидел ни одного зверя, и ни разу ему не пришлось стрелять из ружья. Когда, возвращаясь домой, он сел над рекой для совершения омовения к предвечернему намазу, то заметил двух змей: одну белую, а другую черную. Они дрались между собой. Черная поборола белую, но белая опять вскочила. Тотчас же вновь завязалась борьба — и опять черная повалила белую. Тут Ахмед проворно совершил намаз², взял ружье и, прицелившись в черную змею, выстрелил; но черная отвернулась и пуля попала в белую. Белая змея застонала человеческим голосом и уползла. Тогда Ахмед сказал: «О, великий Аллах! Змея застонала человеческим голосом!» — и, подумав, что это, должно быть, были джины³, уехал домой.

Дело это было в четверг под пятницу. Оказалось, что белая змея была дочь царя джинов магометанской веры, а черная — сын царя джинов христианской веры. Дочь царя джинов приходит домой хромая. Отец спрашивает ее: «Отчего ты хромаешь?» Дочь отвечает: «Когда я пошла за водой, в меня выстрелил Ахмед-благодетель и ранил в ногу».— «Зачем же он стрелял в тебя?» — «Ахмед, сидя над рекой, сказал: «Пуля моего ружья на что-нибудь должна выходить из ружья, а она сегодня ни разу не выходила. Вот змея⁴, я в нее и выпущу пулю своего ружья», — вот и выстрелил в меня». Но на самом деле над ней сын царя христианских джинов хотел совершить насилие, и Ахмед хотел избавить ее от этого. Она же скрыла от отца правду, умолчав о покушении на нее. Тогда отец ее, не зная в чем дело, сказал: «Завтра пятница, и Ахмед непременно будет в мечети, и когда он, выходя оттуда, будет надевать чувяки, душа его очутится на мизинце правой ноги. Ты завтра отправься в их мечеть, спрячься в его правый чувяк и укуси за мизинец. От этого он тотчас же должен умереть, и таким образом мы отомстим ему».

Дочь так и поступила. На следующий день она отправилась туда, где жил Ахмед-благодетель, обернулась змеей и спряталась в мечети, куда должен был прийти и Ахмед. На этот раз Ахмед пришел позже всех, и на лице его отражалась тоска; а до этого времени он по пятницам постоянно приходил раньше всех. Люди спросили его: «Ты всегда приходил прежде нас, а сегодня пришел позже всех. Что причиной этому?» Отвечает Ахмед: «Братья-мусульмане, есть у меня на сердце горе великое, которое не дает мне покоя ни днем, ни ночью ни на одну минуту. Когда я вчера, не убив ничего, возвращался с охоты, пошел я на реку совершить омовение к предвечернему намазу и увидел двух змей — одну черную, а другую белую. Они дрались между собой, и черная повалила белую. Но белая все-таки не поддавалась, и драка эта у них продолжалась все время, пока я молился. Кончив молитву, я схватил ружье и выстрелил в черную змею, но попал в белую, которая закричала человеческим голосом и скрылась. Тут я узнал, что белая змея была магометанский джин, а черная — христианский. И теперь я все думаю, как это я ранил магометанского джина. Кровь его лежит на мне, и я никак не могу выпросить у него прощения».

Все это от слова до слова слушала змея и подумала: «Вот как Ахмед тоскует по моей крови. Нет, лучше расскажу все отцу и не стану лишать его жизни». Подумав это, она прилетела домой. Отец ее спрашивает: «Ну, что лишила ты жизни Ахмеда-благодетеля?» Она упала перед отцом на колени и подробно рассказала, как сын царя христианских джинов хотел лишить ее чести, как Ахмед стрелял не в нее, а в него, но ранил ее совершенно случайно, желая убить ее противника. Рассказала и то, как теперь Ахмед тоскует по ее крови и всенародно высказывает свою скорбь. Тогда отец сказал ей: «Возьми мою лошадь, оденься в мужской костюм, поезжай и привези его ко мне». Она превратилась в мужчину, села верхом и, взяв для Ахмеда лошадь своего отца, поехала к нему. Она въехала в его двор и крикнула: «Ахмед дома?» Ахмед выскочил с вопросом: «Что нужно?» Она сказала: «Поедем со мной». Ахмед не спросил, кто был этот всадник и куда зовет его, сел на приведенную лошадь и поехал с ним.

Когда они выехали за околицу, она сказала Ахмеду: «Ты помнишь, что ты вчера, желая убить черную змею, поранил белую? Белой змеей была я. Я —дочь магометанских джинов. А черной змеей был сын царя христианских джинов. За то, что ты спас меня от него, отец хочет тебе сделать подарок. Он будет предлагать тебе всяких лошадей и скот, но ты, смотри, ничего не бери, а только скажи: «Ничего мне не нужно, только своими слюнами три раза плюнь под мой язык».

Они приехали к ее отцу. Ахмед гостил у него целых трое суток. Когда же он собрался ехать домой, царь джинов собрал стада скота и табуны лошадей и говорит Ахмеду: «Бери сколько хочешь». Но Ахмед ответил, что ему ничего не нужно. Царь спросил: «Чего же ты желаешь?» Ахмед отвечал: «Если хочешь отблагодарить меня за спасение твоей дочери, то своими слюнами три раза плюнь мне под язык». «Кто научил тебя этому, тому лишиться языка. Это, наверное, сказала тебе моя дочь». Сказав это, он плюнул ему под язык. С этой минуты Ахмед стал понимать языки всех тварей на земле, не только людей, но и животных, зверей, птиц и прочих.

          Он простился с ним и пошел домой. По дороге он зашел ночевать на хутор, где была баранта десяти хозяев из его селения. Пастухи очень обрадовались его приходу, и все старались ему услужить; зарезали ему барана. Ночь была темная. Поднялась настоящая буря. К стаду подошла стая волков и завыла: 

«Сегодня ночь темная, с ветром и грозой. Пастухи как заснут, до самого утра не проснутся, и мы вас, всех баранов и овец, передушим и поедим» Серая собака, на которую никто не обращал внимания, отвечала волкам: «Сегодня здесь Ахмед-благодетель, ему зарезали барана, и если от этого барана я съем кусок мяса то я вам всем покажу». 

           Все это слушал и понимал Ахмед, и когда ему по обычаю
подали целого вареного барана, он сказал пастухам: «А ну, братцы, позовите-ка сюда собаку, которая тут у вас под забором валяется». Пастухи ответили: «Эх, Ахмед-благодетель, охота ли тебе за столом говорить о таких вещах? Эта такая собака, которой мы, по ее дряхлости и негодности, не даем ужина». «А вот потому я и хочу накормить ее.Меня не даром прозвали Ахмедом-благодетелем, а за то, что уважаю сильных и могучих и защищаю слабых и беззащитных. Тутпастухи привели к нему серую собаку, Ахмед отрезал полбарана и дал ей, сказав: «На, серка, кушай на здоровье». После этого в миске дали ей и бульон. Затем, поужинав, они вселегли спать, а серка пошла сторожить.

            Ночью на баранту напали четырнадцать волков, но серка всех передушила и, уложив их вокруг себя, сама легла спать. Утром Ахмед и пастухи увидели, что серка передушила четырнадцать волков и сама лежит среди них. Тогда Ахмед, подойдя к серке, сказал: «Не околела ли ты сама?» Но серка оказалась живой и посмотрела на Ахмеда. Тогда пастухи сказали Ахмеду:

         — «Если бы ты не покормил нашу собаку, то каждый из нас нес бы убытку на десять баранов; поэтому мы даем тебе по два барана.Но Ахмед отказался. Пастухи все-таки уговорили его взять по одному барану с хозяина, т. е. всего десять штук. Когда они, сказав Ахмеду: «Выбирай себе любых из баранов», начали их выпускать, то овца, шедшая впереди, закричала барашку своему, который шел позади: «Мы ходим впереди и едим первую траву, оттого мы такие гладкие, а ты всегда идешь позади и ешь наши остатки, оттого ты ихудой». Барашек ответил: «Счастье всегда идет вслед за хозяином, а так как я — счастье хозяина, то всегда остаюсь позади». Когда этот барашек поравнялся с Ахмедом, он схватил его и, сказав, что возьмет только одного этого барашка, простился с пастухами и пошел домой. Когда он пришел домой, жена его на гумне веяла просо. Прилетели воробьи и начали клевать зерна по сторонам гумна, а один воробей сел на самую кучу зерен и начал чирикать: «Что вы там кушаете? Лучше идите сюда на чало⁵ пока не убрал хозяин. Будем клевать здесь, а там-то мы во всякое время успеем. То — наше достояние, и оно не уйдет от нас». Услыхав это, Ахмед засмеялся. Жена его метлой собирала зерна, и, когда Ахмед засмеялся, она обернулась к нему и сказала: «Ты смеешься надо мной. Если ты не скажешь, что во мне такого смешного, я не буду работать на гумне и жить с тобой. Завтра же уйду домой к своему отцу». Сказав это, она бросила метлу и ушла. Ахмед же созвал своих соседей и кое как убрал просо, а вечером пришел домой. Жена все сердится и не говорит с ним. Ахмед уверяет ее, что смеялся не над ней вовсе, а так себе попросту. В это время подходит к дверям петух и кричит: «Я имею десять кур, что захочу, то и делаю с ними: какую захочу, такую и прибью, другую приласкаю, а Ахмед не может усмирить даже одну жену». Ахмед тотчас же вышел во двор, принес две палки, одну по длиннее, а другую короче, и сказал жене: «А хочешь, чтобы я сказал, над чем я на гумне смеялся?» — «Хочу», — Ну, нагнись так, как ты мела на гумне просо». Она нагнулась, а он ударил ее длинной палкой. Когда она выпрямилась во весь рост, он бросил длинную палку, взял короткую и бил ее до тех пор, пока она не повалилась, на пол. Тогда он сказал ей: «Когда ты собирала на гумне зерна, я смотрел на твою спину и подумал, как бы хорошо по ней ходила палка. Вот от чего я смеялся». После этого жена присмирела. 

            Есть предание, что от того барашка приплод так размножился, что Ахмеду не пришлось ходить на охоту в течение десяти лет. Этим приплодом он прокормил не только себя, но и весь аул.

Опубл.: Этнографическое обозрение. М., 1901. № 1. С. 58-63. Записано Б.К. Далгатом в 1892 г. со слов жителя с. Сагопши Терской области Бокова Бадыга Арасакиевича.

1. Согласно замечания У.Б. Далгат, имен нарт-орстхойских героев в предании нет, но содержит типичные для нарт-орстхойских сказаний мотивы. 
2. Проворство осуществлено в ускорении темпа намаза, ибо недопустимо прерывание.
3. Джины – гении (по текстам Корана) делятся на верующих и неверных. 
4. По словам рассказчика, обе змеи были в образе человека, но казались Ахмеду змеями (примеч. Б. Далгата).
5. Куча зерна (примеч. Б. Далгата).

Чтобы котел говорил о нас

По реке Ямсу¹ жил некий нарт-эрстхоец. Одна старуха попросила его сходить в лес за дровами. Она пообещала: «Когда вернешься, я тебя обильно накормлю вкусной едой».

Сходив в лес, нарт-эрстхоец возвращался к старухе и нес ей три ствола дерева. Один ствол он заткнул за пояс, два других нес на плечах. Увидел его черт и, чтобы разозлить нарта, сказал: «Старуха не приготовила еды столько, чтобы ты насытился. Зачем ты несешь ей дрова?»

Разозлился нарт-эрстхоец и тут же отбросил от себя два ствола, которые он нес на плечах, а про тот ствол, который был у него за поясом, забыл. С ним он пришел к старухе. Она обрадовалась, что ей принесли ствол дерева и дала нарт-эрстхойцу три большие лепешки. Нарт-эрстохоец был недоволен, считая, что три лепешки для него недостаточны, однако он стал их есть, насытился, а лепешки еще остались. Это удивило его, и он спросил старуху:

— Что за чудо! Я думал, что мне этих трех лепешек не хватит, чтобы и горло смазать. Думал я эти три лепешки у меня в зубах застрянут, а они меня не только насытили, но еще и остались. Почему это так, в чем здесь причина? Старуха ответила:

— До того как появились среди нас нарты, пища была благодатной. А когда вы появились, пропала наша благодать. Мука, из которой я сделала лепешки, была смолота до того, как вы появились. Ты быстро насытился потому, что она благодатная.

Нарт-эрстхоец ушел, подобрал брошенные им два ствола дерева и, поблагодарив старуху, отдал их ей. Когда нарт-эрстхойцы узнали, что благодать [изобилие] пропала из-за них, они докрасна расплавили медь и, выпив ее, все погибли². Люди употребляли брагу, а нарты, по гордости своей, пили расплавленную медь. Перед тем, как взять в руку чашу с расплавленной медью, выпив ее, нарты произнесли: «Пусть котел говорит о нас!» Поэтому, говорят, что котел, стоящий на огне; шипит «цазз-цизз».

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 11. Записано С.Ч. Эльмурзаевым в 1960 г. со слов жителя с. Алерой Ножай-Юртовского района Болтукаева Ханмагомеда (1911 г.р.).

1. 1.Ямсу – река в современном Дагестане (Ауховский район). Восточные орстхой называют ее по-своему – «Ясти».
2. 2.Здесь мотив гибели нарт-эрстхойцев, выпивших расплавленную медь, перекликается с «Ялхлой-мохкским сказанием» Н. Семенова (примеч.            У. Далгат).

СКАЗАНИЕ О НАРТЕ УСЕ

Мой отец Бетаргали рассказывал мне о делах моего прадеда по имени Тони. Он прослыл в селе и во всем крае смелым и храбрым человеком. 

В то время возле села Шалажи¹ на вершине соседней с Боралам² жил нарт-орстхоец по имени Уса. На этой же горе он пас своих овец и скот. Уса никогда не спускался с гор на чеченские равнины³, говоря, что там проживают джины.  

Однажды Тони ушел на охоту и как-то незаметно оказался у горы, где встретился с нарт- орстхойцем Усой. Тони вежливо поприветствовал нарт-орстхойца и затем спросил: 

— Это ты Уса, о котором рассказывают люди? 

— А как обо мне рассказывают? – спросил Уса. 

— Говорят, ты богат, храбр, вынослив, воспитан. 

— Храбрость всем нужна, а кто хочет жить, тот должен быть выносливым. Но самое главное, пожалуй, вежливость (воспитанность) – она превосходит все качества человека, – сказал Уса. 

— Вот во всем этом я и пришел состязаться с тобой, – хвастливо сказал Тони. 

— С чего начнем? – спросил нарт. 

— С вежливости. 

— Хорошо. Подними сначала лежащую перед тобой каменную глыбу, – сказал нарт, указывая пальцем на огромный камень, высотой в пять раз превосходящий Тони. 

– Я не шутить с тобой пришел, – недовольно ответил Тони, зная что этот камень ему не поднять, и думая, что нарт подшучивает над ним. 

— Я и не шучу. Попробую глыбу поднять сам. 

Немного погодя, он добавил: 

— Влезь-ка на эту глыбу. 

Тони кое-как взобрался на каменную глыбу. Вдруг камень словно взлетел в небо и упал. Свалился Тони с каменной глыбы, огляделся по сторонам и видит, что он находится вблизи своего села. Тогда Тони понял, что нарт бросил камень, которого он даже не мог сдвинуть с места. В мгновение ока пролетел Тони на камне расстояние, которое, охотясь, он преодолел в течение двенадцати дней. 

Не стал он возвращаться к нарту и пошел домой. 

Каменная глыба, которую бросил нарт-орстхоец Уса, упала возле Шалажи у хутора Эвстари. Там еще не было хутора. Хутор построен много лет спустя после падения этой каменкой глыбы.

Опубл.: Сказки, сказания и предания чеченцев и ингушей. Грозный, 1986. С. 286, 287. Записано студентом ЧИГУ им. Л.Н. Толстого на чеченском языке со слов Бетаргиреева Бусы (83 года) в 1971 г. в с. Шалажи ЧИАССР. Хранение и перевод на русский язык А.О. Мальсагова.

1. Шалажи – село в Чечне.
2. Болой-лам находится к югу от Шалажи. Равнинные и предгорные пастбища в этом районе принадлежали западным карабулакам. 
3. В прошлом равнина называлась Карабулакской; Чеченской называлась равнина, именуемая ныне Кумыкской.

Нарт-эрстхоец Кускуз

Нарт-эрстхойцы жили по лощинам близ реки Ясса¹. У нас рассказывают о дорогах, по которым они якобы ходили, местах, где они будто бы жили. О них говорят, что они были высокого роста, плотные и каждый был сильнее семерых людей. Если у кого и случалась нужда в каком-нибудь обломке скалы или в топоре, они перебрасывались ими на расстоянии. На поляне Айга стоит камень, который бросил нарт Вадал, когда он из-за чего-то рассердился. На камне, говорят, есть следы его рук. 

Говорят, что надгробный камень Кускуз принадлежит нарт-эрстхойцу по имени Кускуз. Близ селений Галайты и Заман-Юрт лежат камни, которые будто бы метали нарт-эрстхойцы.

В Гудермесском районе много рассказывают о нарт-эрстхойцах и их подвигах².

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 11, 12. Записано С.Ч. Эльмурзаевым в с. Ишхой-Юрт Гудермесского района в 1960 г. со слов Татаева Магомеда, который ссылался на своего 95-летнего отца и других представителей старших поколений.

1. С. Эльмурзаев в составе экспедиции НИИ 1960 г. и лично в самом конце   50-х – начале 60-х годов XX в. записал целый цикл сказаний и маленьких преданий о нарт-орстхойцах и связанных с ними памятниках: пятнах былых поселений и городищ, остовах и развалинах каменных жилых и боевых башен, могильниках, отдельных надмогильных стелах, курганах, больших камнях, вершинах хребтов и т. д. У. Далгат в примечании к этому сказанию заметила: «… Говорят о нарт-эрстхойцах как о людях, будто бы проживающих некогда в той или иной местности».
2. Сохранился соотносимый с нарт-орстхойцами огромный массив топонимов во всех областях исторического и современного проживания вайнахов. Еще больше памятников материальной культуры местных названий потеряно за последние полтора века из-за «культурной» деятельности людей, выселений и переселений этносов, преднамеренных сносов и безответственных переименований XX в.

В 60-х – 70-х годах прошлого века еще оставались подлинными «хранилищами» коротких сказаний и преданий, топонимов и рукотворных памятников культуры, связуемых с нарт-орстхойцами Ачхой-Мартановский, Веденский, Гудермесский, Курчалоевский, Надтеречный, Ножай-Юртовский, Шалинский и Шатойский районы Чечни, Новолакский и Хасавюртовский районы Дагестана, Назрановский и Сунженский районы Ингушетии, Пригородный район Северной Осетии-Алании, включая левобережье р. Терека.

При осмыслении всего этого получается, что речь идет о реальном народе, населявшем до и после Средневековья обширный ареал в пределах Северного Кавказа. Выходит, эпические нарт-орстхойцы подлежат идентификации с орстхой-карабулаками.

Спор Гепака и Амира

На высоком кургане, на Амзин-каже, северо-восточнее Шир-Юрта¹, жил нарт-орстхоец Гепак. Существует высокий каменный забор, который, рассказывают, воздвиг он. Есть там и следы копыт коня и рук человека.  В камне есть ямка, куда, говорят, Гепак мочился. Гепак выращивал много зерна. Его младшего брата звали Венаг. На одном холме есть место, где, говорят, стояла Венаг-гала — башня Венага.

На хребте, проходящем между Шир-Юртом, Гильяни и Байтарки имеются вершины кургана — одна большая, другая малая. Их называют Амир-кортош (Амир-вершины) — Амир также был нарт-орстхойцем. Нарт Амир имел много скота. Его пас он на Аккинской горе и сам жил на ней.

Гепак и Амир стремились во всем превзойти друг друга² и поэтому часто враждовали между собой. Гепак, боясь, как бы Амир не превзошел его во всем, рассердился и бросил в него большой камень. Этот камень упал в речку Булк. На нем, говорят, сорок человек могли свободно совершать намаз.

Когда между нартами возникла вражда, Гепак сказал:

— Когда я перевожу домой пшеницу, посеянную и выращенную на плоскости, одни потери ее на дороге столь велики, что в пшенице утопают не только полозья саней, но и ноги лошади. Амир, ты не сможешь тягаться со мной!

Тогда Амир ответил ему:

— Среди моего скота имеется только одновременно рожденных, одноцветных и равновеликих 50 бычков, потому, Гепак, ты не-сможешь спорить со мной!

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 8, 9. Записано экспедицией ЧИ НИИ в 1960 г. со слов Витаева Хаписа, 1926 г.р. на чеченском языке. Перевод и примечания У.Б. Далгат.

1. Ширча-Юрт – село Аух (Калинин-аул) к югу от Хасавюрта. Согласно предания, основано предками Цечой и Пхарчхой.
2. Соперничество и столкновение имеют место внутри восточных орстхой. Происходят они между состоятельными людьми, крупными землевладельцами равнинной и горной местностей. Оба воины, но не рядовые воины. Их имена сохранились в топонимике. 

Орштохойцы (карабулаки)

Чопа, сын Барата, и Загк, сын Гарда, были знаменитые мужи; трудно было дать, кому-нибудь из них преимущество; оба они жили возле реки Фортона¹, один на одном берегу, другой на другом; до сих пор видны следы их жилищ. Чопа не имел наследников, говорят, что он был женат на лесной женщине².

В Ногайской стране жил князь Баркчапо³. Ему была предсказана смерть от руки или Чопы, или Загка. На том месте, где жители собирались для препровождения времени, лежало бревно с дуплом. Туда забрался Чопа с целью убить князя. «Нужно осмотреть бревно», – сказали ногайцы, когда пришел князь. «Что скажут прочие князья, когда узнают, что я не могу спокойно провести день и осматриваю даже бревно, на которое должен сесть?» – воскликнул князь и отклонил предосторожность своих подвластных. Чопа оставил бревно, перешел в сторону отхожего места князя и стал его ждать. Князь пришел туда – и Чопа убил его.

Чопа продолжал связь с лесной женщиной, и у них родились две дочери. «А что, Чопа, ты испугаешься, если к тебе придет ночью какое-нибудь чудовище?» – спросила однажды лесная женщина. «Нисколько не испугаюсь и буду защищаться, кто бы ни напал на меня!» – отвечал Чопа. «Сегодня я оставлю тебя одного, ты должен показать свою храбрость; в полночь придет к тебе лесной человек!» – сказала женщина. Чопа остался в лесу один. В полночь поднялась буря, гроза, и все приняло страшный вид. Вдруг с вихрем появляется чудовище; оно освещалось огнем и подошло к Чопе. Чопа выстрелил в него: «Я брат той женщины, которая живет с тобой! – сказало чудовище. – Напрасно ты выстрелил!» Раздался стон, и чудовище исчезло. «Приходил кто-нибудь к тебе?» – спросила женщина Чопу. «Да, приходило в полночь огненное чудовище; я в него выстрелил. После этого оно сказало, что оно – твой брат; застонало и исчезло!» «Ты убил моего брата!» – стала упрекать женщина Чопу.

Связь между ними продолжалась, и у них родился сын. Когда сын подрос, Чопа стал опасаться мести от него за убитого дядю. Он вынужден был прекратить продолжительную связь с лесной женщиной и даже боялся ходить в лес.

Однажды Чопа отправился на плоскость, к кабардинцам, которые жили за речкой Назранкой. Чопа возвращался домой через ущелье Аршту⁴. Перед входом в ущелье он наткнулся на огромное чудовище. Чудовище спросило, кто он такой. «Чопа», – отвечает тот. «Какой ты маленький человек! – говорит чудовище. – Послушай, Чопа! Я – лесной человек. Мы, лесные мужи, полюбили ногайскую княжну. Чтобы не обидеть нас, княжна не захотела отдать предпочтения одному из нас; она велела нам удалиться и обещала сказать после за кого выйдет замуж. С дороги мой товарищ тайком воротился к княжне; его-то я и подстерегаю. Он будет возвращаться на арбе с невестой и с деньгами. Между нами произойдет драка» и в драке мы убьем друг друга. Тогда тебе достанется невеста и огромное богатство. Но если я засну, то прозеваю товарища, и никакие твои толчки не смогут разбудить меня. Я лягу под дерево. Когда будет ехать мой товарищ, ты подруби дерево, чтобы оно упало на меня; только этим и можно меня разбудить».

Через некоторое время поднялся ветер, и Чопа увидел, что едет лесной муж с невестой. Он стал рубить дерево, и оно упало на лесного человека, спавшего под ним. «Что ты меня будишь? – спросил он Чопа. «Вон, едут!» – отвечает Чопа. Между лесными мужами произошла драка; они убили друг друга. Чопе остались невеста и огромное богатство. «Теперь ты должна выйти за меня!» – говорит Чопа невесте. – «Лучше отпусти меня. Возьми себе все богатство. Ты не можешь быть моим мужем, потому что не можешь исполнять супружеские обязанности». Чопа настаивал на своем. «Ну, если достанешь до моих колен, то я выйду за тебя!» – сказала княжна. Чопа не мог достать до ее колен. Тогда он отпустил княжну домой.

Чопа отправился дальше по ущелью Аршту. Не доезжая до аула Балтум, он встретил своего лесного сына. Между ними произошла драка. Чопа был ранен и ограблен сыном в отмщение за дядю. Чопу подобрали жители аула Балтум. Умирая, он завещал, чтобы в комнате, где он будет лежать мертвый, никого не было. Так и сделали. Но одна женщина из любопытства осталась с трупом. В полночь комната вдруг осветилась, это явилась лесная женщина со своими прекрасными дочерьми оплакивать Чопу. Затем они омыли и одели его. К рассвету лесная женщина говорит дочерям, что чует человеческий запах. «Кто слышит наш разговор, да не удовлетворятся души его потомства!» – сказала она. Произнесши это заклятие, лесная женщина исчезла с дочерьми. От женщины, спрятавшейся в комнате, произошла ветвь орштохойцев (карабулаков). Известно, что они самый беспокойный народ и ничем не удовлетворяются.

Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. VIII, 1875. С. 27-29. Записано Ч. Ахриевым на русском языке.

Версию сказания записал и пересказал со слов своих родителей житель с. Бамут Мержоев М.М., 1940 г.р.

1. Река Фартанга (орстх. – Фарта) названа Фортоном.
2. Еще в XX в. среди вайнахов встречались люди, утверждающие, что в лесах жила особая порода людей – «лесные люди» — алмасы – «лесные духи».

«Алмасы» бывают мужского и женского пола. Мужчины покрыты волосами, страшного вида, свирепы и коварны; на груди у них находится острый топор. Лесные женщины отличаются необыкновенной красотой; роскошные волосы их доходят до самых пяток и имеют золотисто-серебристый цвет. Но по характеру они также злы, коварны и опасны, как и лесные мужчины» (Далгат Б.К. Первобытная религия чеченцев.// Терский сборник. Выпуск третий. Книга вторая. Владикавказ, 1893. С. 115).

3. Баркчапо – возможная аналогия с именами Борга + Чопа. Борга и Чопа – этнархи ветвей орстхойского народа.
4. Аршты – орстхойское село, через которое протекает речка Арштынка. 

Алмас и Чопа Борган

С одной Алмас был знаком и орштохоец Чопа Борган. После того, как он сблизился с ней, он никогда на охоте не делал промахов. Алмас как-то говорит ему: «Если бы я захотела, ты бы не убил ни одного зверя». «А разве до сих пор я убивал благодаря тебе?» – спросил Чопа. «Вот пойди-ка завтра на охоту, посмотрим, сколько ты убьешь», – ответила она. Чопа на следующий день пошел на охоту, сделал двадцать один выстрел и ни в одного зверя не попал. Когда он, повесив ружье за плечо, возвращался домой, к нему навстречу вышла Алмас и спросила: «Куда ходил, что делаешь здесь?». «Ходил по своим делам», – ответил он. «Наверное, ты ходил на охоту. Сегодня раздавались в лесу выстрелы». Он начал разуверять ее, но она сказала: «Ты меня не разуверишь. Вот все твои двадцать одна пуля, которые ты выпустил сегодня», – и отдала ему его пули.
После этого Чопа признался и сказал: «Ну, еще завтра попытаюсь». Взяв с собой брата, он опять отправился на охоту; когда они, возвращаясь с убитым оленем, дошли до реки, то увидели, что началось половодье. Чопа спрашивает: «Как мы переправимся через реку?» Брат его снял штаны, обувь, положил оленя на плечи и сказал Чопе: «Садись на плечо». – «Разве ты сможешь нас обоих взять?» – «А что же на этого телка смотреть», – ответил брат и переправился через реку с Чопой и оленем на плечах. Когда они пришли домой, Чопа спросил мать: «Чем ты кормила брата?» – «Да я тайно от вас давала ему каждую ночь герд пищи и каждый день мозыл пищи¹», – сказала мать. Чопа сказал на это: «С сегодняшнего дня и ночью давай ему по целому мозылу».

После этого Чопа отправился в лес и свиделся с Алмас. Алмас сказала ему: «Ты говоришь, что ничего не боишься. Завтра ночью с тобой случится нечто страшное. Смотри, не пугайся». На следующий день вечером Чопа находился в лесу. Он развел костер и лег отдыхать. Над ним по воздуху пролетело что-то белое и потом стало опускаться над костром. Чопа отскочил на несколько шагов и, не говоря ни слова, выстрелил из ружья. Видение ахнуло и скрылось. Это, оказалось, был Алмас, брат любовницы Чопы; он прилетел, чтобы повидаться и познакомиться со своим зятем, и был убит им.

Однажды Чопа ходил по своему делу в местность Пайсин бериж . На дороге его ранил брат убитого им Алмаса; дойдя до дому, Чопа умер. Умирая, он сказал окружающим, чтобы в тот дом, где будет покоиться его тело, никого не пускали на ночь. Труп его положили в другую комнату, где бы никто не мог его видеть, но жена его тайком пробралась туда и осталась на ночь из любопытства. Под утро в комнату, где лежал труп Чопы, прилетели две дочери и его жена Алмас, их мать. Они оплакивали его, говоря: «Этот человек когда-то был с нами, он наш», вымыли его и надели на него такой саван, какого еще никто не видел. – «Что же будем делать? Если бы здесь не было человека, который подслушивает нас, мы бы могли сказать и хорошее, и дурное. Дай бог, чтобы в местности, где живет этот человек, никогда не было урожая!» С тех пор вблизи Датихского ущелья² не было урожая.

Записано Б.К. Далгатом на русском языке в 1892 г. со слов сказителя Ганыжа. Опубл. в научном труде Б. Далгата «Первобытная религия чеченцев.// Терский сборник. Выпуск третий. Книга вторая. Владикавказ, 1893. С. 116-117. Текст дополнила видный ученый У.Б. Далгат сведениями из рукописи отца.

1. Герда – мера сыпучих тел, равная 12 кг; мозыл состоит из двух гердов.
2. В Датых и Н. Датых – известные орстхойские села на р. Фартанге. Сохранилось одно поселение.

Странствия нарта

Однажды один из нарт-орстхой поселился в богатом ауле. Был он человеком необыкновенной силы, ходил на охоту и убивал столько зверей, что мог прокормить всю деревню; но была у него и беда дома – жена-красавица. Польстился на нее аульный князь, да и красавица его полюбила. И говорит ей князь: «Что тебе за охота жить с нартовским отродьем?» – «А разве возможно убить такого силача?» – отвечала жена. «А какова его сила?» – спрашивает князь. – «Да он сразу же разрубает трех оленей и вырывает с корнем чинары, а иногда я обвожу его железной цепью, и он сразу цепь разрывает!» Тогда князь дал жене нарта стальную цепь и просил ею связать врага, как бы в шутку. Однако могучий нарт разорвал и стальную цепь. Тогда коварный князь дал своей любовнице шелковый канат, которым она и связала своего мужа. Рванулся нарт, но только на себе одежду разрезал; рванулся еще раз, но канат лишь впился в его тело. Стал он молить жену развязать его, но та не развязала, а лишь стала смеяться. Понял нарт, что его обманули, а баба позвала князя. Стащили они горемыку под кровать, сам же князь стал наверху баловаться. Набаловавшись вволю, любовники уснули. Спят они, но не спит обманутый нарт, да плачет его маленький сынок. «Сынишка, – говорит бедняга, – вон там лежит моя шашка, принеси-ка ее мне!» Мальчик притащил шашку и по просьбе нарта сунул ее ему в рот. Разрубил нарт канат, затем зарезал свою жену и князя, вышел в другую комнату, где спало 63 княжьих узденя, и тех перерезал, головы их положил у ног зарезанного князя, вышел сам с сыном и отправился путешествовать. Долго он шел и пришел, наконец, к большому озеру. А сынишка проголодался и стал горько плакать. Развел нарт костер, посадил около него сына погреться, а сам стал ходить кругом, нет ли какой-либо дичи. И вот бежит олень с золотыми рогами. Выстрелил нарт в оленя, убил его, распорол ему живот и, вынув внутренности, стал их жарить на огне. Вдруг олень ожил, встряхнулся и побежал. «Что за диво?» – вскричал тогда удивленный нарт. А олень и говорит ему человеческим голосом: «Да это разве диво? Ступай-ка к нарту Али, он тебе расскажет еще более удивительное!» Нашего нарта разобрало любопытство, и он отправился разыскивать рассказчика. Долго он шел и добрался, наконец, до того места, где жил нарт Али. Наш нарт рассказал ему все, что с ним случилось, и, в свою очередь, просил того рассказать свои приключения. Вот что рассказал нарт-орстхоец Али.

Нас было восемь братьев. Странствовали мы все по белу свету. И забрели однажды в жилище одноглазого великана. До вечера мы с ним разговаривали, а когда настал вечер, великан спросил нас: кто же теперь приготовит ужин? Мы не решились, а великан зарезал семь лошадей, сложил их в громадный котел, сварил, дал нам по косточке, сам съел все: и мясо, и кости, и суп; растянулся и захрапел. Всю ночь мы дрожали от страха. Когда настало утро, то великан таким же образом схватил семерых моих братьев, сварил их в котле и съел. Остался лишь я один, а он пошел пасти. Насилу я вырвался и убежал.

Тогда нарт поручил Али воспитание своего сына до пятнадцатилетнего возраста, а сам отправился разыскивать великана. Долго он шел и вот видит: покатая гора, а под ней лежит огромный великан с одним глазом на лбу и играет себе на дудочке, около него целое стадо баранов. «Здорово! – крикнул ему нарт. – Дай мне у тебя переночевать, я страшно устал с дороги». «Ладно, – отвечает ему великан, – да только тебя не пустят мои собаки. Возьми вот мою папаху и покажи им!» Нарт взял папаху. Вскоре он увидел землянку и около нее 63 огромных собаки. Хватил он их так, что не только всех собак убил, но и от папахи шерсточки не осталось, вошел внутрь и стал осматриваться. Видит он такой громадный котел, что его и семеро не поворотят, а хозяин пришел, налил туда воды и поднял его на одном ногте. Нарубил великан дров, зажег громадный костер, зарезал 63 овцы, съел все сам, ничего не оставив гостю, и заснул. Когда он захрапел, один из козлов и говорит нарту: «В полночь тебя хозяин убьет, но ты подвяжи себя под меня, и так он тебя не найдет!» Нарт так и сделал. Ровно в полночь проснулся великан, наточил топор и стал искать нарта, но не нашел. Разозлился одноглазый, но не подал и вида. Утром по-прежнему он развел огонь, сварил 63 овцы, но не заснул и бросился на нарта. Нарт оказался сильнее, повалил великана и сел на него. Тот стал просить пощады. Нарт сказал ему: «Если хочешь, чтобы я тебя не убил, то оживи семерых братьев Али, которых ты съел!» – «Кости их вон там в углу, – отвечал великан, – в семи корзинах; там лежит и черный оселок. Сложи их как следует, и погладь оселком; тогда они оживут!» Узнав все, что ему нужно, нарт убил великана, оживил по указанному им способу семерых братьев Али, и они все восьмеро отправились со стадом домой. А между тем Али долго ждал возвращения нарта и, подумав, что он убит, сам поехал разузнать, что с ним случилось; сына же приятеля оставил дома. Долго он ехал и вот видит около аула два кургана; около кургана пасутся телята, а какой-то сумасшедший пастух все бегает между ними и то у одного поплачет, то у другого засмеется. Али подъехал к нему и спрашивает его с удивлением: «Что это ты делаешь?» «А вот, – отвечает пастух, – я плачу над одним курганом потому, что мне жаль нартова сына, который живет у Али, между тем как его отца считают убитым, и смеюсь над другим потому, что меня хорошенько угостят, так как этот нарт едет сюда с большой добычей и семью братьями Али». Последний, однако, ему не поверил и боялся ехать дальше, но вскоре показался и сам нарт с барантой и его братьями. Али подарил нарту тысячу рублей за спасение братьев. Стали они вместе пировать и плясать. После пира нарт хотел отправиться восвояси, но Али его не пустил, выдал за него свою сестру, жившую в другом ауле, и зажили они вместе счастливо.

Опубл.: Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Выпуск XXII, 1897. С.13. (И. Магомаев. Сказки и легенды чеченцев в русском пересказе).Публиковалась раньше под названием «Путешествие нарта».

Путешествие трех князей

Отправились однажды три князя путешествовать. Ехали они, ехали и добрались, наконец, до той страны, где жили нарты-эрхустойцы. А нарты* в это время забавлялись своими играми: стреляли из луков, а затем разбивали стрелы пулями — и делали это на всем скаку. Увидев остановившихся в изум­лении князей, один из нартов и говорит другим: «Опять к нам забрались эти люди! Кроме беды, от них ожидать нечего. Перебьем их лучше стрелами!» Но другие нарты не согласились, считая постыдным для себя истреблять подобных «мух» и решили показать людям три такие опасные дороги, откуда бы они уже не вернулись назад. И вот, когда князья стали их расспрашивать о дороге, нарты так и сделали. Каждый из князей отправился по одной из дорог. Двое из них скоро погибли, а третий долго шел, пока не встретил огромного нарта. Увидев его, нарт из своей ненависти к людям бросился на него, но предусмотрительный князь убил его стрелой и отправился дальше.

Долго он шел, шел и дошел, наконец, до большой сакли. Близилась ночь. Князь привязал коня к ближайшему дереву и вошел в саклю. Но, к удивлению его, там никого не оказалось. Посреди сакли стоял стол, заваленный всякими яствами. Князь был голоден. Съев все, что было на столе, он спрятался в углу и стал ждать что будет. Вдруг раздались плач и крики. В саклю вошла плачущая красавица, окруженная девушками. Поглядели они на стол, а там уже ничего нет; нашли и князя. Стали они его расспрашивать, и он рассказал свои приклю­чения. «Я вдова убитого тобой нарта,- сказала красавица,- и должна была бы тебя убить. Но ты мой гость. У меня нет защитника и потому будь моим мужем!» И зажили они счастливо.

Опубл.: Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Выпуск XXII, 1897. С. 17-18 (И. Магомаев. Сказки и легенды чеченцев в русском пересказе).

*Идентичность нартов и нарт-орстхойцев (нарт-арастахойцев, нарт-араштохойцев, нарт-орштхойцев, нарт-орхустойцев, нарт-эрстхойцев и др.) доказано в 1890-х годах Б.К. Далгатом.

Приключения нартов

Жили на белом свете семь нартов с сестрой. Они занима­лись охотой. Однажды, воротясь с удачной ловли, они не нашли сестры. Задумались нарты и решили отправиться на поиски. Долго они ехали, ехали и добрались, наконец, до берега моря. Что же делать и куда ехать дальше? Шестеро снарядили лодку и отправились по морю, а седьмой остался под деревом ожи­дать их возвращения. Лег он и смотрит на небо. Прилетели к дереву голуби (а нарты знают птичий язык), и говорит одна птица другой: «Что это за человек там лежит?» Старший же между голубями отвечает: «Это нарт. Треугольное чудище¹  ук­рало у них сестру, а живет оно за морем; никакая лодка туда не доедет». «А как же добраться до этого места?» — спраши­вают молодые голуби. Можно дойти и по суху,— отвечает стар­ший,— стоит лишь прилепить листья вот этого дерева к конским копытам!»

Слышит это нарт и думает крепкую думу. Долго он ждал, воротились и братья ни с чем.

Рассказал им все нарт, и вот они добрались до дома чудища с тремя душами. Взяли они сестру, схватили и чудище и привезли домой. Били они его, чем могли, но им не удалось его убить, и решили они тогда замуровать его в стену². Чудище же не умерло потому, что душа его не была с ним. И слышен стон чудища и поныне в нартовском доме.

Опубл.: в Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа. Выпуск XXII, 1897. С. 12 (И. Магомаев. Сказки и легенды чеченцев в русском пересказе).

1. Вероятно, в оригинале (в рассказе сказителя) речь шла о чудище с тремя душами, а не «Треугольном чудище». В вайнахских языках «Са» — «душа» / «угол» (слова омонимы).

У.Б. Далгат считала возможным, что «замуровывание «чудища» отражает древний обычай строительной жертвы, существовавший в прошлом у многих народов, в том числе и у вайнахов».

СТАРИК-БЕДНЯК И НАРТ-ОРСТХОЙЦЫ

В давние времена в горах было одно селение, мимо которого протекала большая река. То были времена, когда нарт-орстхойцы были известны своей силой и могуществом¹. Они притесняли народы гор; ни один человек не мог оказать им сопротивление. Особенно прославились своей силой и храбростью семеро нарт-орстхойцев, которые жили неподалеку от этого села. Они не давали покоя жителям села². Нарт-орстхойцам на день и ночь не хватало двух быков; село очень страдало от этого: скота становилось все меньше и меньше. Тогда жители села стали советоваться, как бы им избавиться от гнета нарт- орстхойцев. Что бы им предпринять такое, чтобы навсегда отвадить их от села? Но ничего дельного они придумать не могли. Так они и жили в печали и страхе.

Однажды на майдане собрались старейшины села. Пришел туда и старик-бедняк, который никем не был почитаем.

– Я остановлю нарт-орстхойцев, – сказал он. – Но для этого вы должны дать мне творог, шило и чашку муки, а также сумку, куда бы я мог все это сложить.

Старейшины, хотя и не придали значения словам старика-бедняка, принесли ему творог, шило, чашку муки, сумку и проводили его в путь.

Подвесил старик сумку через плечо, вышел из села и стал у реки. Прошло немного времени, и на противоположном берегу показался нарт-орстхоец. Он решил устрашить старика и стал гримасничать, но старик не реагировал на это. Тогда он поднял камень с земли и, сжав руками, выдавил из него несколько капель воды. Старик спокойно достал из своей сумки мокрый творог и сжал его одной рукой: на землю потекла целая струя. Старик, превзошел его. Тогда нарт-орстхоец потер в ладонях камень и поднял пыль. Старик же достал из сумки муку, дунул на нее и поднял еще больше пыли. Это озадачило и испугало нарт-орстхойца. Старик, осмелев, приказал, чтобы он на своей спине перенес его через реку. Нарт-орстхоец безмолвно взвалил старика на спину и стал переходить реку.

Перейдя реку, нарт-орстхоец спросил:

– Если ты такой сильный, то почему ты такой легкий?

– Меня бог на небе придерживает цепями, – ответил старик,

– Пусть бог немного ослабит свои цепи, – попросил нарт-орстхоец.

Тогда старик достал из мешка шило и стал колоть им в спину нарт-орстхойца.

– Хватит, пусть бог вновь натянет свои цепи, – взвыл от боли нарт-орстхоец.

Старик убрал шило. До вечера ездил старик верхом на нарт-орстхойце, а вечером заставил его привезти себя домой.

По ранней договоренности с женой, старик крикнул ей у дома:

– Жена, пойди и быстро свари нам мясо нарт-орстхойцев, убитых мною.

Нарт-орстхоец, испугавшись, глубоко вздохнул. Старика при этом подбросило к потолку. Нарт-орстхоец удивился и спросил у жены старика, что это он делает у потолка. Жена старика ответила, что старик хочет вырвать потолочную балку, чтобы ею избить тебя, нарт-орстхойца.

Испугавшись этого, нарт-орстхоец бросился бежать. Прибежал он к себе, а его спрашивают, что это у него висит на шее. Им оказался дверной косяк, который он зацепил, выбегая из дома старика³.

Нарт-орстхоец рассказал товарищам о своих злоключениях. Нарт-орстхойцы, говорят, с тех пор, боясь старика, перестали появляться в селе.

Опубл.: Сказки, сказания и предания чеченцев и ингушей. Грозный, 1986. С. 283, 284, 285. Записано на чеченском языке со слов Говдиева В. в Турти-хуторе ЧИАССР в 1970 г. Хранение и перевод на русский язык А.О. Мальсагова.

1. Орстхой создали в средневековье множество княжеств, некоторые существовали еще в XVIII в. В каждом из них существовали определенные атрибуты государства.
2. Состоятельные семьи облагались поставками дяттаг1а («кормление» войск), податями на содержание вдов с сиротами, одиноких стариков и недееспособных людей. Обложения не были временными или одиночными акциями. Кому это могло нравиться? Легче платить дань чужакам и нести установленные ими повинности.

Данный текст сказания вместе с некоторыми другими сказаниями (например, «Шестьдесят орштхойцев и Цазик» Чаха Ахриева) относится к числу фальсификаций и преднамеренных деформантов эпоса.

Как погибло племя нарт – орстхойцев

Нарт-орстхой ходили войной в дальние походы. Они выезжали конными, редко ходили морем в соответствующий сезон, в период отсутствия частых штормов. Основным направлением их экспедиций было южное¹, к югу от Кавказа.

         Во время одного из походов в Мидию и далее на восток нарт-орстхой во главе с Сеска Солсой сразились с отрядом местных войск. Персы без затяжного боя имитировали спешное отступление в сторону близких гор. Нарт-орстхойская дружина, преследуя противника, втянулась в узкое горное ущелье (дефиле) с высокими до небес почти вертикальными горными грядами с двух сторон. Из-за наступивших густых сумерек пришлось прекратить погоню за отступающими и устроиться на ночлег в ущелье, чтобы не наткнуться на засаду.

Ночью случилось сильное землетрясение. После рассвета выяснилось, что место привала нарт-орстхойцев оказалось наглухо закрытым мощными горными обвалами с двух сторон. Никакими усилиями и средствами выбраться из этой ловушки стало невозможным. На этом участке ущелья взаперти оказались и дикие животные.

Ушедший накануне в засаду персидский отряд попал под обвал и его воины погибли. Подошедшее подкрепление персидских войск не сделало даже попытки атаковать нарт-орстхойцев, зная об их обреченности на смерть.

Орстхой некоторое время питались походным запасом продовольствия и на ограниченном пространстве пытались охотиться на дичь. Затем пустили под нож своих коней. Выбраться наверх не удалось; без помощи извне это было невозможно. Начали голодать.

Нарт-орстхо и князь нарт-орстхойцев Сеска Солса держал перед своими воинами – сподвижниками последнюю речь:

— Нельзя давать повода никому из людей говорить, что у нарт-орстхойцев сначала опухли ноги, руки и головы, а затем они умерли с голода. Умрем с достоинством воинов, выпив расплавленную медь².

Орстхойцы согласились с решением своего вождя и правителя. Расплавили медную походную утварь и медные части своего снаряжения. Каждый из них выпил по одной чаше расплавленной меди. Сеска Солса выпил три таких чаши.

Орстхойские воины сразу же умерли. Сеска Солса долго мучился,         у него все внутри горело. Но он сидел, прислонившись к обломку скалы. Князь увидел пробегавшего вблизи волка. Солса, говорят, сказал зверю:

— Из добычи я и мои люди всегда часть отдавали тебе, окажи мне услугу. У меня все внутри в огне, облегчи немного мои страдания, принеси глоток воды.

— Как можно принести тебе воду? Я же жду твоей смерти. Хочу съесть твои печень, легкие и толстую кишку.

Сеска Солса с той же просьбой обратился к летящему ворону:

— После моей трапезы вместе с воинами и тебе всегда доставалась доля еды. Принеси мне несколько капель воды.

— Я жду твоей смерти. Выколю твои глаза и получу наслаждение от съедения мякоти твоих губ. Как я тебе воды принесу?

Наконец, Солса увидел невысоко пролетающего лесного голубя и обратился к этой птице:

— Ничем не услужил тебе, лесной голубь! Погаси чуток мое горящее нутро. Принеси для меня глоток воды, — с трудом прокричал Сеска Солса.

Голубь пожалел Солсу. Птица быстро улетела и доставила страдальцу глоток воды. Князь выпил до капельки принесенную воду, ему немного полегчало, спокойствие ненадолго вернулось к умирающему. Солса повязал голубю золотую нить, затем сказал:

— Пусть люди впредь именуют тебя «голубь Солсы». Там, где повязана нить, пусть вырастут у тебя и твоего потомства перья золотистого цвета.

После этих слов Сеска Солса умер. С того времени люди стали лесного голубя называть «голубем Солсы», вокруг шейки у него растут перышки золотистого оттенка. Лесной голубь носит имя нарт-орстхойского героя, говорят, что птица помнит его и воркует:

— Эла³ кхо Сеска Солса, эла кхо Сеска Солса (для Эля жаль Сеска Солсы).

Вариант сказания записан в начале 1970-х годов М.М. Мержоевым со слов своего отца Мурцала Мусиевича (1900 г.р.), жителя с. Бамута.

Ранний вариант сказания сильно искажен, он был записан Д.Мальсаговым    в 1920 г. со слов Г.П. Ахриева (75 лет), жителя горного аула Фуртоуг. Опубл.: Сборник «Радость сердца». Фрунзе, 1957. С. 236.

1. Известный чеченский этнограф Болатойха Джамболат считает орстхойцев «осколком нартского этноса». Он отмечает, что в X – XI вв.               « … аланы – орстхойцы – гегемоны региона, чьи военные походы на протяжении двух веков в основном были направлены на юг, держали постоянные гарнизоны       в ущельях для безопасного движения своих войск по горным проходам» (Болатойха Джамболат. Мы – единый народ. Баку, 2005. Глава VI).

2. В некоторых сказаниях вместо меди упоминается «чаа» — сплав меди        и олова (бронза).3. Iэл (эл) – по языческим культам вайнахов – подземное царство (обитель) мертвых.

Нарт-эрстхоевец и кровник

В некоем селе жил человек, которому была объявлена кровная месть. Спасаясь от преследований врагов, он бродил по лесам.

Однажды он заметил своих преследователей и убежал в горы. Там он очутился на дне пропасти. Когда кровник сидел и отдыхал, он услышал шум, похожий на шум ветра. Это было к вечеру, когда солнце начинало садиться. Вдруг он увидел ползущих к нему вотангаров¹. Когда они окружили кровника, он испугался. В это время к нему с гулом приблизился некий нарт-эрстхоевец.

— Что ты за человек? — спросил нарт-эрстхоевец.

Кровник рассказал о своем несчастье. Тогда нарт-эрстхоевец. сказал:

— Вставай, пойдем переночуем у меня. Вотангары поползли впереди них и заползли первыми в жилище. Вслед за ними зашли и эти двое. Нарт­-эрстхоевец согнал вотангаров в одно место, закрыл их камнем и вместе с кровником пошел к себе. Затем нарт-эрстхоевец зажег большой огонь и поставил вариться много мяса; затем они съели его и легли спать. Утром, когда они проснулись, нарт-эрстхоевец сказал кровнику:

— Посмотри у себя подмышками.

Кровник увидел подмышками по одному бугорку. Оказывается, он вчера ел мясо вотангаров. Нарт-эрстхоевец² сказал тогда: 

— Теперь иди. Ты стал богатырем, и ничего тебе не угрожает.

Так нарт-эрстхоевец проводил кровника.

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 157. Записано А.-Р. Зайнутдиновым в 1963 г. со слов жителя с. Валерик Хасаханова Масарата (60 лет).

1. «Вотангар» (чеченск.) – кавказский удав; «воатагар» (карабулакс. диалект) – аллигатор.
2. В этом сказании нарт-орстхоец, видимо, не воин, а представитель племени созидательного труда. Союз племен, созданный орстхойцами в Средневековье, состоял из племен:
3. правителей и воинов; 2) скотоводов; 3) земледельцев; 4) ремесленников. 

Орстхой отвоевали захваченную кабардинскими князьями часть своей страны¹

Территория левобережья среднего течения р. Сунжи более века находилась под контролем и колонизацией кабардинских князей. Эта обширная местность, составляющая часть исторических земель орстхоевского народа, была отнята в ходе затяжных боев при походах объединенных войск Московского государства и кабардинского князя Темрюка в 60-х годах XVI в. Тогда же с юга против орстхой действовали войска грузинских правителей вместе с ополчением северокавказцев, включая горцев-вайнахов.

В 30-х годах XVIII в. политическая ситуация на Северном Кавказе значительно изменилась. Российская империя ослабила опеку кабардинских феодалов. Орстхойские князья потребовали возврата своих аннексированных силой русского оружия территорий. Между кабардинской знатью (черкесского происхождения) и орстхой участились военные столкновения, набеги, захват и пленение людей. На многолетние кровно-родственные отношения перестали обращать внимания. Обе стороны начали искать выход из затяжного военного противостояния. Договорились на большое сражение, по исходу которого может определиться хозяин спорных земель.²

В один пригожий день войска противников выстроились друг против друга. Тут черкесы, во избежание массовых людских потерь в сражении предложили решить вопрос поединком двух борцов, по одному с каждой стороны. Земли должны были остаться за теми, чей борец победит. При ничейном результате их поединка войска начинали сражение.

Орстхой с этими условиями согласились. 

— Выводите своего человека, — сказали черкесы и вывели своего борца вперед. Черкесский борец был велик ростом и могучего телосложения.

Ни один из орстхой не был уверен в победе над этим великаном. Никто из них не выходил на единоборство. Инициатива противника застала их врасплох. Между тем, в любой момент могло начаться кровопролитное сражение. Тогда один орстхойский старик поручил привезти свою сноху, переодев ее в мужскую одежду.

Орстхой попросили паузу на подбор и подготовку борца. Оба войска сделали привал там, где стояли.

Привезли женщину в мужской одежде. Трудно было найти мужчину, который доходил бы ростом до ее плеч.

— Сразись с этим воином, — велел ей старик, указывая на черкесского борца.

Женщина пошла на противника. Пружинистыми были ее шаги, при опущенном взгляде голову держала прямо. Шла она уверенно, все движения были спокойны и величественны. Даже при большом росте ее руки казались слишком длинными и мощными. Но в сравнении с черкесским борцом она выглядела высокорослым подростком.

Женщина — орстхойка, не владея приемами и искусством единоборства, в стремительном рывке обхватила руками туловище черкеса с захватом его рук, сдавила противника так сильно, что изо рта его обильно пошла кровь. Затем она подняла его высоко и ударила о землю головой вниз. Черкесский борец тут же скончался. 

Черкесы сильно расстроились и растерялись. После короткого замешательства пришли в себя. Забрали тело погибшего борца и молча ушли.

После поединка орстхой окружили старика и начали допытываться, как он узнал о такой невероятной силе снохи.

— Я сидел как-то перед заходом солнца на стогу сена, закончив укрывать его вершину свежей травой. Видел ее дойку коров в загоне. Буйволица свободно перемещалась по загону и всячески ей мешала. Она несколько раз отгоняла ее, но неуемная буйволица снова возвращалась на место дойки коров. Сноха посмотрела по сторонам, ей казалось, что ее никто не видит. Подлезла под буйволицу, придерживая ее за передние ноги, подняла на спине. Затем перенесла животное к ограждению загона и перебросила через ограду. В тот вечер я узнал, что она наделена силой.³

Так орстхой вернули отторженные в Средневековье районы своей страны.⁴ С этого времени они начали вновь осваивать когда-то отнятую часть своих земель. Взялись за возведение новых долговременных сооружений, восстановили принадлежавшие в прошлом их предкам полуразрушенные каменные постройки (боевые и жилые башни, наземные склепы), кладбища на месте нынешних поселений Насыр-Корт, Альтиево – Гамурзиево, Барсуки, Карабулак, Курай-Юрт (Орджоникидзевская), Энахишка (Серноводская), еще выше и ниже по Сунже, также на ее левом притоке – р. Назранке. Древние постройки сохранялись в этих районах еще полтора века.

В новое время череда войн на Кавказе унесла много человеческих жизней, в их периоды ушли в небытие тысячи памятников материальной культуры. По итогам Кавказской войны большая часть орстхойского народа добровольно – принудительно переселилась в Малую Азию. Через четыре года после ухода последней партии переселенцев на чужбину, в августе 1869 г. по приказу начальника Терской области была снесена последняя орстхоевская боевая башня с пирамидальной кровлей, стоявшая в междуречье Назранки и Сунжи, на северо-восточной стороне Назрановского редута (Алироев И.Ю. Язык, история и культура вайнахов. Грозный, 1990. С.229).

1. Сказание было на слуху многих поколений вайнахов (орстхой, ингушей, чеченцев) в XVIII – XX столетиях. Возникло оно не позже 1770-х годов. Вероятным очагом формирования сюжета является орстхойский аул Яндаре. Ходившие в народной среде более двух веков версии сказания имели незначительные отличия: сказителями, как правило, выступали представители орстхойского народа, а также люди, имеющие с ними близкие кровно-родственные отношения. Особой популярностью сказание пользовалось у женщин, некоторые из них, возрастом более 30 лет, выступали сказительницами в 1950-х годах, когда жили в Казахстане.

Первую известную запись сказания сделал А.С. Эльмурзаев в 1965 году со слов жителя с. Яндаре Чечено-Ингушской АССР Даурбекова Магомедгирея Ахмедовича, 1936 г.р. Сказитель ссылался на рассказы старейшин своего рода Галаевых. Эльмурзаев неоднократно в 1960-х – 1980-х гг. выступал с записанным на русском языке текстом сказания перед учащимися старших классов средних школ на уроках по географии и истории края.

2. Ученый – фольклорист И.А. Дахкильгов записал в 1967 г. это сказание в виде предания (под несколько иным названием) со слов Хамида Галаева (1923 г.р.), жителя с. Аршты (с. Яндаре?). Оригинал на ингушском языке, его русский перевод впервые опубликовала У.Б. Далгат (Далгат У.Б. Героический эпос чеченцев и ингушей. Исследование и тексты. М., 1972. С.395). Оригинал и публикация значительно искажены, не соответствуют рассказам сказителей. 

3. В 1993 г. Аслан Эльмурзаев представил группе делегатов съезда орстхойского народа рукописный текст сказания из личного архива с добавлением краткого описания фона исторических событий предыдущих веков с ссылкой на письменные источники.

4. Князья Малой Кабарды цеплялись еще несколько десятилетий после этого события за урочище Назран, хотя хорошо знали, что древнейшими жителями этой местности были представители многочисленного орстхойского рода Цечой (Цечоевы), давшие свое имя обширной области, именуемой Чечней (Далгат Б.К. Страничка из Северо-Кавказского богатырского эпоса // Этнографическое обозрение. М., 1901. № 1. С. 41 и 79-80; Его же. Родовой быт и обычное право чеченцев и ингушей. Исследование и материалы 1892 – 1894 гг. М., 2008. С. 70).

Куда девались нарты – эрхустойцы

Нарты¹, пьющие расплавленную медь², переселились на небо. На Западе есть семь блестящих звезд³, это и есть пропавшие нарты.

Опубл.: Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Выпуск XXII, 1897. С. 12 (И. Магомаев. Сказки и легенды чеченцев в русском пересказе).

1. Газбык [сказитель] орштхоев называет нартами (примеч. Б.К. Далгата. Этнографическое обозрение. М., 1901, № 1. С. 40).

2. «… Чеченцы не отличают нартов от орхустойцев, называя 63-х нартов-эрхустойцев и просто нартами. Нарты у них являются людьми неимоверной силы, со сверхъестественными свойствами, воинственными, жаждущими приключений…; это не простые люди, а богатыри; все они выпили расплавленную медь и переселились на небо; Чеченцы говорят, что звезды Большой Медведицы – это пропавшие нарты. Г.Грен и другие считают нартов самыми древними насельниками Северного Кавказа, жившими на Кавказе до появления северо-кавказских туземцев» (примеч. Б.К. Далгат. Там же. С. 42).

3. Большая часть карабулаков (орстхойцев), являющихся фактически гражданами Российской империи, были принуждены к концу Кавказской войны (1817 – 1864 гг.) покинуть свои исторические земли для нужд казаков, ингушей, чеченцев и уйти в Малую Азию, на Ближний Восток. Их потомки и к концу XX века утверждали со слов своих отцов: «Наши предки были орстхой, верящие в единство Творца, Создателя, Образователя и Владыки, отрицающие вымышленные языческие божества. Каждый из нашего народа превосходил силой медведя, ловкостью – барса, неутомимостью и настойчивостью – волка. Выделялись на фоне других звездной яркостью образов и характеров. Смерть в гуще боя считали счастьем. Мало кто из них мог бы похвастаться богатством, они отличались аскетизмом и немногословием. Замечали, что «веревка хороша длиной и крепкостью, а речь – краткостью». Мы видим на западе небосклона семьи ярких звезд – это наши предки. Некоторые считают, что при переселении на небо они составили Чами (ковш), из которого на Земле пили расплавленную медь. Неправда, орстхой составили там тяжелую палицу для крушения воинства дьявола».  

Сеска Солса¹ и Колай Кант²

Колай Кант жил в пещере, в которой он запирал на ночь несколько тысяч голов баранты. Сеска Солса хотел угнать ее у него, но не мог со всеми своими всадниками-нартами отодвинуть камень, загораживавший вход в пещеру. Тогда он пустился на хитрость и послал к Колай Канту, не имевшему ни разу в жизни никакого дела с женщиной, одну красивую девушку³. После первой ночи, проведенной с этой девушкой, Колай Кант так ослабел, что не смог придвинуть плотно ка­мень к входу в пещеру, и осталась щелка, в которую могла пройти кошка. После второй ночи отверстие стало больше прежнего; а после третьей ночи оно было открыто наполовину. Тогда Сеска Солса вошел в пещеру, связал спящего Колай Канта и угнал всю его баранту. Колай Кант проснулся и увидел себя связанным по рукам и по ногам. Тогда он взял кость от ноги барана, сделал из нее зурну⁴, и заиграл на ней песню⁵. На его зов [песню] немедленно прискакала к нему его сноха и освободила ему руки и ноги. Он пустился в погоню за похитителями и прибыл к Тереку, когда Сеска Солса успел уже переправиться на тот берег реки и когда уже половина баранты была на том же берегу⁶. Колай Кант хотел переправиться, но вода Терека увеличилась⁷, и он остался на этом берегу. С досады он схватил две огромные скалы и бросил их в Терек, сказав: «Если бы я догнал тебя, то вот что сделал бы!» Оба камня вонзились наполовину в землю и так стоят теперь. Сеска Солса тоже кинул камень, поменьше, нежели тот, и он стоит на том месте, воткнувшись в землю. Камни эти стояли при слиянии реки Армхи с Тереком, против Джераховского поста на Военно-Грузинской дороге. Лет 30 тому назад они были там, но недавно один камень Колай Канта смыт водой⁸.

Опубл.: Этнографическое обозрение. М., 1901. № 1. С. 37. Записано Б.К. Далгатом на русском языке в 1895 г. со слов сказителя Газбыка Хабиева в г. Владикавказе. За много лет до этого вариант данного сказания зафиксировал Ч.Э. Ахриев.

1. Почти во всех вариантах сказания (от разных сказитилей) Сеска Солса или Солса, сам орстхоец, князь орстхойцев и всех этносов, населявших одну из северокавказских областей.
2. Колай Кант (Колой кант) – нарицательное имя, где Колой – название горного аула и фамилия выходцев из него. «Кант» (вайнахс.) – «молодец», «удалец». В целом, «Колой кант» означает «Колоевский молодец (удалец)».
3. В одном варианте сказания говорится, что к великану Колай Канту подослали алмас (сказочный персонаж, женщина огромного роста с зелеными волосами и огромными грудями).
4. Точнее свирель.
5. Мотив песни был известен вайнахам еще в середине прошлого века. Песню для Б. Далгата исполнял сказитель Газбык.
6. Сеска Солса и часть баранты оказались на левом берегу Терека, на котором располагались поселения Балта и Чми, где жительствовали князь и люди его дружины.
7. В ряде вариантов сказания отмечено, что уровень воды Терека резко поднялся после молитвы Сеска Солсы, не желавшего кровопролития из-за мелкого рогатого скота.

Замечание Б. Далгата нужно отнести к 1900 г.

Сеска Солса и вампал¹

Однажды вверх по ущелью Ассы ехал Сеска Солса. Вдруг он увидел ручей крови, текущий стремительно, как вода из родника. «Ой, что это значит?» – удивился Солса.

За Эршем², поднявшись по течению крови, он увидел огромного, словно гора, вампала. Мучимый сном, держа наголо меч перед собой, вампал, как только его клонило ко сну, ударялся головой об его острие. От этого и текла кровь. Солса, подскакав к вампалу, спросил:

– Что ты делаешь? Зачем бьешься головой об острие меча?

– Вверх по этой дороге должен проехать один вампал, он увел от меня жену и везет ее с собой. Если я усну, то он проедет незамеченным. Поэтому я бодрствую. Как только меня начинает клонить ко сну, я просыпаюсь, ударившись головой об острие сабли, – ответил вампал.

– Можешь спокойно уснуть. Как только покажется твой враг, я разбужу тебя, – сказал Сеска Солса.

– Ты меня не добудишься, если даже будешь бить мечом. Правда я мог бы улечься под этой чинарой, если ты при появлении вампала, подрубив чинару, свалишь ее на меня, – сказал вампал.

– Я сделаю все, как ты сказал, – ответил Сеска Солса.
Улегшись, вампал мгновенно уснул. Солса стал на страже.
Через некоторое время показался вампал, большой, как гора, Позади вампала [на крупе коня] сидела такая же огромная: женщина. Солса быстро подрубил чинару и разбудил вампала.. Проснувшись, вампал увидел своего врага и сказал:

– Теперь мы начнем драться. Если я его осилю, на моей спине между лопатками появятся изображения солнца и месяца. Только не спрашивай меня, что это такое. Если ты спросишь, я тут же умру.

– Не буду спрашивать, – обещал Солса.

Тогда стали вампалы биться. Вырывая с корнями столетние- чинары, они, зажав их, будто прут, между пальцами, очищали от листвы и ударяли друг друга. Во время драки женщина-вампал сидела в стороне и спокойно пряла шерсть. «Из них для меня кто-нибудь да останется в живых», – думала она. Наконец, вампал, знакомый Солсе, победил, а другой пал замертво. Как только он испустил дух, у оставшегося в живых вампала между лопаток показались изображения солнца и месяца. Увидев это- чудо, Солса застыл от удивления. Придя в себя, он подумал:
«Если бы умер и этот вампал, женщина досталась бы мне». Сеска Солса спросил вампала:

– Что это за изображения появились на твоей спине?

– Почему ты совершил такую подлость? – воскликнул вампал и тут же умер.
Тогда стала причитать женщина-вампал:

– Как ты мог сделать это? Я осталась теперь жалкой сиротой! За кого я выйду замуж?
Солса, усевшись на коня и хлестнув его плеткой, сказал:

– Разве я не человек? Ты выйдешь за меня.

– Если бы ты ростом был хотя бы мне до пояса, я вышла бы за тебя, – ответила женщина.

Сеска Солса встал носками на луку седла и из всех сил протянул плетку кверху, но не дотянулся до ее пояса. Так он узнал, что женщина-вампал ему не пара. Солса остался на месте, а женщина, причитая о вдовьей доле, медленно направилась вверх по ущелью Ассы.

Опубл.: в сборнике «Радость сердца». Фрунзе, 1957. С. 242-243, 244. Записано Д. Мальсаговым в 1928 г. со слов Богатырева Ислама (или Богатырева Магомета). Первичный вариант этого сказания, в котором вместо Сеска Солсы и вампала выступают орштхоец Чопа Борган и гарбаш (великан-чудовище) соответственно, опубликовал Б.К. Далгат (Этнографическое обозрение … М., 1901. С. 50-51, 52). Есть и другие варианты, но неизменно с участием нарт-орстхойцев.

1. Вампал – великан, подобный человеку. Вампалы, согласно сказаний, жили отдельно от обыкновенных людей и вели свой образ жизни.

Эрш – небольшое горное село, бывшее в прошлом в ущелье р. Ассы. Было обитаемо до 1944 г. Сохранились развалины древних каменных оборонительных сооружений.

Предание о Сески Солсе¹

На Тумсой-лам² по дороге в Галанчож, есть аул, который называется Пёша. Недалеко от этого аула, на горе Тумсой-лам есть каменная скала, о которую, говорят, Сеска Солса ударил мечом. Возвышается этот камень выше дома. Вокруг него нет других камней и скал, только трава. О нем рассказывают, будто Сеска Солса рассек этот камень надвое, пробуя остроту меча.

Недалеко от этого камня есть еще одно место. Там имеется углубление, подобное ямке, куда может вместиться головка сахару. Говорят, эта ямка образовалась от того, что конь Сески Солсы ударил по камню копытом. Эта ямка засыпана землей, чтобы в нее не попадала нога человека или скота.

Есть вблизи Зонах-Аула³ Шатойского района лощина. Говорят, что много сотен лет назад по этой лощине протекал ручей. Шагах в тридцати от дороги вверх есть пещера, в которой сможет укрыться человек. В этой пещере жили, говорят, три сестры⁴. Сестры, когда им нужна была вода, привязывали кудал⁵ к своим косам и набирали воду из ручья, протекавшего внизу на глубине тридцати шагов.

Напротив той горы, где, по рассказам, жили три сестры, к западу, у Варандоя, есть другая гора. Когда появились три сестры, говорят, Сеска Солса на своем коне перескакивал с одной горы на другую, где жили сестры. Говорят, что есть следы копыт коня Сески Солсы, которые остались на горе, где жили три сестры. Испугавшись Сески Солсы и не имея возможности спокойно жить там, три сестры перебрались на Башлоам⁶.

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 21. Записано Халидом Ошаевым в конце 1920-х годов со слов Халида Эльдарханова. 

1. В чеченских вариантах нарт-орстхойских сказаний имеют место наибольшее число разночтений имени главного героя эпоса: Сеска Солса, Сека Солса, Соска Солса, Соска Солта и т.д. 
2. Тумсой-лам – гора в Аргунском ущелье Шатойского района Чечни.
3. Зонах – селение того же района.
4. Пещера и ее окрестности имеют общее название «Место, где жили три сестры».
5. Кудал – большой медный (латунный) кувшин для воды.
6. Башлоам – гора Казбек. У чеченцев и орстхой – карабулаков есть и другое название этой горы – «Саьрмак бижина корта» — «вершина, где лежал дракон».

Две дочери, мать и Сеска Солса

Сильно гордый был расплавленное чаа¹ пьющий Сеска Солса, бывший из нарт-орстхойцев. На Шатой-горе пас он своего коня. Где ни ступит конь Сеска Солсы копытом, там родник появляется². Поэтому на Шатой-горе имеются болотца.

На Шатое жили две дочери и мать. Покоя не давал Сеска Солса, ухаживая за ними. Из любви к дочерям он гарцевал на коне и перепрыгивал на нем через реку Аргун. Не вынеся его притязаний, две дочери и мать отправились на гору Докой-Корта³ и на этой тающей горе стали жить. Бросая из дома зерно на снег, с тех пор, говорят, они кормят зверей и птиц.

В любом месте подстреленный охотником зверь умирать приходит, говорят, на ту гору⁴. Человека, взобравшегося на гору Докой-Корта, две дочери и мать, усадив на плетеную подстилку, сбрасывают в пропасть⁵. С тех пор, как поселились две дочери и мать у края этой тающей горы, жившие там тумгоевцы не разводили кур, говоря: «Мы только и слышим петушиный крик»⁶.

Опубл.: Сборник «Радость сердца». Фрунзе (соврем. Бишкек), 1957. Записано Д. Мальсаговым в 1935 г. в чеченском с. Шатой.

1. Чаа (вайнахск. чаI) – медь и олово в расплавленном состоянии. Согласно замечания У.Б. Далгат, «нередко это эпический напиток нартов, характеризующий их могущество».
2. Известный ученый М.Ч. Джуртубаев (Джуртубаев М.Ч. Происхождение нартского эпоса. Нальчик, 2013. С. 296) предполагает, что нарт-орстхой пили чай, который в прошлом не был известен чеченцам и ингушам. Первоначально «расплавленная медь» считалась обычным напитком нартов. У поздних же сказителей сложилось мнение, по которому употребление расплавленной меди – способ самоубийства гордых воинов, желавших принять муки на этом свете, а не в загробной жизни.
3. Докой-Корта, Шатой-гора – горные вершины в Чечне (Аргунское ущелье).
4. Древнее охотничье поверье: раненый зверь уходит умирать в определенное место, где о нем будут заботиться. 

Сильный Солса

«Кто обладает большей силой, чем я?» – сказал Солса¹ и отправился странствовать. Чтобы испытать свою силу, он кинул быка от Аксая через море в страну гажарий².

Он шел, сомневаясь, что найдется такой же богатырь, как он сам. Долго странствуя, он дошел до трех братьев нарт- эрстхойцев, которые косили сено.

Три брата обладали большей силой, чем Сеска Солса. Они направили Солсу к их матери. Мать, предупредив, что ее сыновья намерены причинить ему зло, тайно помогла Солсе убежать. Придя домой, сыновья спросили мать, где гость, которого они направили домой.

Мать ответила: «Не задерживаясь, он ушел от нас». Тогда три брата поскакали вслед за умчавшимся Солсой. Узнав, что три могучих брата следуют за ним, чтобы причинить зло, он скакал во всю мочь. Вскоре он увидел одноглазого нарт-эрстхойца, который пас овец. Солса стал просить его о помощи.

– Что ты натворил? – спросил Солсу одноглазый нарт.

– Чтобы испытать свою силу, я бросил через море быка. В это время меня заметили три брата – нарты и теперь преследуют, чтобы убить. Скрываясь от них, я и бегу, – сказал Солса.

– Глупый ты человек, – сказал нарт-пастух. – Я расскажу тебе, что случилось со мной, когда я сделал то, чего не следовало делать.
И нарт-пастух начал рассказывать:

– Нас было семеро братьев и отец. И, подобно тебе, мы не были уверены, что есть еще человек, имеющий большую, чем мы, силу. Однажды мы пошли охотиться. Через некоторое время полил проливной дождь, мы дошли до гор и зашли в одну пещеру. В то время, когда мы скрывались в ней, козел, идущий впереди отары, рогами расшевелил скалу. Подошедший пастух прогнал козла и, воткнув ярлыгу в пещеру, отбросил скалу в сторону.

Когда мы посмотрели, то оказалось, что пещера, в которой мы спрятались, была глазницей конского черепа, который и показался нам скалой.

Выброшенные вместе с черепом, мой отец и шестеро братьев погибли. Я, как видишь, остался невредим, если не считать, что лишился одного глаза. С нами, отправившимися искать человека сильнее нас, случилось такое несчастье. Глупое дело ты задумал, – сказал Солсе одноглазый.

– Не говорил бы ты так, а оказал бы мне лучше братскую помощь, – попросил Солса.

– Тогда залезай ко мне в рот, – сказал нарт-эрстхоец и спрятал его под язык.
Подъехавшие братья-нарты спросили пастуха – одноглазого нарта:

– Куда делся молодец, который стоял с тобой?

Когда пастух сказал, что не знает, подошедшие три брата затеяли с ним драку. Они не отставали, и тогда одноглазый нарт вырвал волос из своей спины и этим волосом накрепко перевязал всех трех братьев.

– Ну, мужчина, отныне не берись за дело, которое тебе не под силу, – сказал одноглазый нарт-эрстхоец, – на свете есть люди сильнее тебя, – и отправил Сеска Солсу прочь.

Опубл.: Чеченский фольклор. Т. III. Грозный, 1964. С. 22, 23. Записано С.Ч. Эльмурзаевым на чеченском языке в 1959 г. со слов жителя с. Ведено Б. Гацаева (80 лет).

1. О самом Солсе в сказании мало что сказано. По заключению У.Б. Далгат, «… Имя знаменитого нарт-эрстхойца произвольно присоединено к известному сюжету о великанах».
2. Гажарий – азербайджанцы (на вайнахск. яз.). А гажарой – орстхой, ветвь орстхойской родоплеменной группы Цечой.